Отправлено: 07.06.09 00:21. Заголовок: ничего хорошего.

 Отправлено: 07.06.09 00:26. Заголовок: Он ушёл от здания фи..

Он ушёл от здания фирмы отца только когда окончательно замёрз. Конечно, вместо того чтобы двигаться можно было зайти внутрь - хотя бы тот маггловский магазинчик что служил прикрытием и выло чем-то торговал на первом этаже. Оливер заходить не стал, пусть и хотелось, и выбрал вариант - просто уйти и попробовать согреться ходьбой.
Он запустил руку в карман, вытащил часы - те самые, что ему подарили на совершеннолетие. Взглянул на циферблат и понял, что он уже находился в Лондоне больше двух часов. Наверное пора было возвращаться в Хогвардс, пока его не хватились.
Нет, ещё рано, быстро попытался он убедить сам себя, мучительно придумывая отговорки. Ещё чуть-чуть погуляю ...
А кроме как "погулять" выбора занятий у него больше и не было. Маггловских денег Оливер с собой не имел, а идти в Косой Переулок не хотел - школьника в нём было видно сразу, вполне возможно что появятся лишние вопросы.
Оливер забрёл куда-то в совсем незнакомое место, но он особо и не задумывался о том, что его окружало. Людей было мало - ему так нравилось, так спокойнее.
Внезапно что-то на другой стороне дороги привлекло его взгляд. Оливер сморгнул, пытаясь вызвать из подсознания это что-то, что-то неприятное, что его привлекло, остановился - и тут он понял. Яркие рыжие волосы. Рыжеволосый человек, быстро идущий и явно не заметивший его. А он его сразу узнал - манеры, походку, и, когда тот подошёл ближе, различил черты лица. Оливер резко выдохнул, чуя, как сердце начинает колотиться в груди и подползает всегда ассоциирующееся с этим человеком холодящее ощущение - страх.
И внезапно Оливер, следуя какому-то едва ли не суицидальному порыву, быстро пересёк улицу, направляясь наперез эту человек.
- Здравствуйте, дядя Эрик, - остановился он напротив него. - А вы почти не изменились.

 Отправлено: 07.06.09 00:36. Заголовок: Эрик едва не проглот..

Эрик едва не проглотил только что прикуренную сигарету, когда у него перед носом, будто бы из ниоткуда, вырос бледный светловолосый юноша, успевший даже за то единственное мгновение, пока Бранфорд соображал, кто же это перед ним стоит, вызвать раздражение и, едва ли, не физически неприятное ощущение - как будто его лицом в кирпичную стену ткнули.
- Оливер? - в один вздох прогнав все неприятные ассоциации, моментально всплывшие из глубин памяти, Эрик улыбнулся крестнику.
- А вот ты изменился. Подрос. Повзрослел. Возмужал, - на последнем слове рыжему потребовалась вся его, годами наработанная выдержка отъявленного проходимца и интригана, чтобы не разоржаться на всю улицу. - И чем дальше, тем больше становишься похожим на своего отца, - такой же отморозок, вот кошмар.
В этот момент закоренелому холостяку и безответственной сволочи Эрику Бранфорду даже показалось, что он понимает многих родителей, вздыхающих по тем временам, когда их детки были маленькими. Эрик бы тоже повздыхал, если бы не помнил, что такие вот маленькие детки порой преподносят сюрпризы, в своей неприятности соперничающие с тщательно продуманными планами вендетты, учиняемыми взрослыми и умудренными годами людьми.
- Слушай, а почему ты не в школе? - не заметь Бранфорд нашивки на одежде Шетли, наверное, и не вспомнил бы, что тот еще учится в Хогвартсе, или, что сейчас уже начался учебный год - это была не та информация, которую стоило держать в голове... по крайней мере, в умной голове, занятой действительно важными вещами.
Но теперь, вглядевшись в лицо крестника, Эрик с восторгом начал понимать, что тот, при всей своей отмороженности, сейчас явно был выведен из равновесия, не в себе - на такие вещи у заслуженного журналиста и шантажиста чутье всегда работало идеально.
- Ну-ка, пойдем-ка, пройдемся, здесь слишком шумно, - прежде чем Шетли успел ответить, Эрик уже сцапал его за локоть и, все так же продолжая всматриваться ему в лицо, быстро повел по тротуару, до первого поворота, ведущего в какой-то переулок, куда выходили лишь служебные входы каких-то магазинов и мастерских.
- У тебя что-то стряслось, да? - сочувствия и участия в голосе крестного Оливера не наблюдалось, да он и сам знал, что в данном случае этот прием уже не сработает. Здесь мало что могло сработать, кроме самого веского аргумента - отсутствия какой бы то ни было маски, которое иногда работало лучше любых, самых изощренных хитростей.
И именно поэтому на лице младшего Бранфорда, остановившегося напротив замершего у стены Оливера, сейчас проступало совершенно лисье выражение - концентрация хищного любопытства.

-------------------------------------------------------------------------

Сюрприз, дядя, подумал Оливер, от которого даже так быстро скрытая неприязнь Эрика не ускользнула. Он был почти доволен произведённым эффектом. Был бы совсем доволен - если бы ему не было так страшно.
Страх перед крёстным в своё время прочно вселился в него, и даже теперь не хотел отпускать. Пусть прошло уже несколько лет, пусть Оливер, хотя точно и не "возмужал", но уж точно вырос и не был больше маленьким, не был больше ребёнком. И всё равно одним интонаций голоса того хватало, что бы Оливера бросило в дрожь.
- Рад вас видеть, дядя, - сказал он, едва ли не на автомате. Он сам не понимал почему, но его понесло. Он даже с места не сдвинулся - так и остался стоять, преграждая Эрику дорогу.
- А я староста факультета теперь, - ни с того ни с сего выдал он, увидев как взгляд Эрика упал на школьный значок у него на жилетке. - Гордитесь мной, дядя?
Крёстный подхватил его под руку, и Оливер безвольно потащился за ним, как кукла, не соображая куда тот ведёт его. Идиот! только и смог он мысленно кричать себе. Идиот ...
Эрик притащил его в какую-то аллею - пустую и полутёмную - и когда он отпустил его, Оливер с трудом удержался на ногах, едва не упав. Резко вдохнул, не вспомнив, когда это он успел задержать дыхание (когда Эрик схватил его? Оливер боялся прикосновений, а прикосновений этого человека - вдвойне). Оливер поднял на Эрика глаза, их взгляды встретились, и юноша замер. Как кролик под взглядом удава, нашёл в себе силы засмеяться внутренний голос. Происходящее напоминало кошмар на яву - замкнутое, давящее пространство переулка, и крёстный рядом, совсем рядом, так что Оливер едва ли не слышит его дыхание. Здравый смысл истошно-громко кричал в голове, пытался внушить ему пора отсюда убираться, бежать, и чем дальше, тем лучше, и что вообще не надо было подходить к Эрику, и что ему совершенно нечего себе доказывать, потому что он как его боялся, так и боится. И с внезапным спокойствием добавил, что боится он настолько, что сбежать он уже и не сможет. Оливер вдруг почти разозлился на себя. За эту глупую слабость. За то, что ему было страшно.
Он сжал руки в кулаки, впиваясь в ладони ногтями, пытаясь унять дрожь.
- Да всё в порядке, дядя ... - не спеша ответил Оливер, слегка наклонив голову на бок, разглядывая крёстного, - Спасибо за заботу, - он сделал ударение на последнее слово. - Но ничего такого, что могло бы вас заинтересовать, - как в голосе Эрика отсутствовал даже намёк на какое-либо участие, которое могло бы следовать из его слова, так и в интонациях Оливера доброжелательной вежливости не было, даже в нарочито-инфантильном обращении "дядя". В голосе Оливера скорее проглядывало что-то, похоже на вызов. Как напоминание об их последней встрече.

-------------------------------------------------------------------------
Гордиться? Тобой? - Эрику никогда ничего подобного в голову не приходило. Он и сестрой-то никогда не гордился, только собственными достижениями, если они того действительно стоили. Именно поэтому младший Шетли в ответ на эту реплику получил лишь недоуменный взгляд.
А сейчас, стоя у грязной стены какого-то дома этот мальчишка сжимал кулаки, будто надеясь, что ему действительно когда-нибудь хватит духу ударить крестного, и отчаянно пытался показать, что его абсолютно не волнует тот факт, что их здесь только двое, что он не боится того, что Эрик всегда мог с ним сотворить. Что он его не боится.
Прискорбно, - Бранфорд улыбнулся и, нащупав в кармане палочку, подошел ближе.
- А ты знаешь, что меня интересует? - как ты научился разговаривать, однако, парень... - Сомневаюсь.
Мальчишка смотрел на него, пытаясь изображать спокойствие, а говорил так, что сразу становилось ясно, о чем он.
Чертов упертый молокосос, еще тогда нужно было с ним что-то делать, - известный своей выдержкой журналист и пройдоха чувствовал, что заводится с пол-оборота: с одной стороны, он чувствовал, что Оливер его боится - при всей своей браваде, все также боится, а с другой, вспоминал свой собственный страх, который заставил его испытать этот пацаненок, будучи еще совсем несмышленым. И тогда ему отплатить не удалось.
Эрик Бранфорд улыбнулся и, улыбнувшись, выкинул вперед руку с палочкой и пошел на Оливера. Тот отступил на шаг, другой, и, в результате, прижался спиной к кирпичной стене (будь его характер чем-нибудь видимым, - решил Эрик, вспомнив первое свое ощущение от этой встречи, - он бы сейчас слился с этой стенкой), а затем волшебная палочка Эрика коснулась его горла.
Оливер не мог ничего услышать, подгововится к тому, что ему предстоит, и за это младший Бранфорд всегда так любил невербальную магию - удушье, тотальное и мгновенное наступило без предупреждения, парень схватился за горло, но Эрик уже снял заклятье - ему абсолють не нужно было, чтобы человека, которого могли видеть в его обществе, нашли мертвым. А для Шетли урок.
- И сейчас у тебя все в порядке? - вот теперь его голос был полон сочувствия, причем, настолько, что не оставалось ни малейшего сомнения в том, что он издевается.

-------------------------------------------------------------------------

Оливер схватился руками за горло, и за ту секунду, что Эрик перекрыл ему дыхание, успел испытать настоящий приступ паники. Он беспомощно открыл рот один раз, второй, и встретился взглядом с Эриком. То, что он увидел в глазах крёстного напугало его так, что у него вырвался бесшумный крик, перешедший в хриплый кашель в тот момент, когда к нему вернулась способность дышать. Оливер опустил горло, прижавшись ладонями к холодной стене и скинул голову наверх, делая шумные и медленные вдохи-выдохи. Дыши, дыши, на автомате повторял себе он. Только бы ему не начать задыхаться опять, только бы не решила напасть болезнь, пользуясь столь удобным моментом. Дыши ... Ему было видно кусочек неба - ярко-голубого, совсем как глаза крёстного. Оливер опять вспомнил взгляд того. Он мог бы меня убить, понял юноша, чувствуя, как слегка сползает по стенке. Только взявшаяся непонятно откуда сила воли, открывшись как второе дыхание, помогла ему удержаться на ногах. Меня убивать здесь было бы не логично, нас могли видеть вместе ... но если бы у него была возможность, он бы меня убил, подумал Оливер, а потом, несмотря на сковывающий его страх, усмехнулся. Ну конечно же. Я слишком много знаю ...
Он улыбнулся, слегка вскидывая подбородок.
- Всё прекрасно, крёстный! - ответил он на последний вопрос Эрика.

 Отправлено: 07.06.09 00:38. Заголовок: - Ты у меня допрыгае..

- Ты у меня допрыгаешься, - прошептал Эрик все еще улыбаясь, но внутри у него все кипело: как эта дохлятина смеет утверждать, что все прекрасно, когда ему должно быть страшно!?
Да, разумеется, Шетли и было страшно - Бранфорд знал, что делал, когда решил применить именно это заклятие, но тот сопротивлялся, отчаянно храбрился, и это злило рыжего садиста более всего прочего - он меньше был бы зол, если бы тот действительно не испугался. Тогда можно было бы понять, что здесь ловить нечего. Но злость это была хорошая, правильная, сделать можно было еще многое, и добрый крестный сдержался, не схватил Оливера за шкирку, чтобы как следует приложить о стену, даже не ударил, а спокойно убрал палочку и, аккуратно, но крепко взяв крестника за локоть, мило улыбнулся тому:
- Мы так давно не виделись, Оливер, думаю, ты ошибаешься, и тебе есть что мне рассказать. Так что, давай-ка, переберемся в более тихо место и... выпьем чаю. Я приглашаю тебя в гости, - Эрик сделал широкий жест рукой, как бы предлагая следовать за ним к гостепреимному и радушному своему дому, и, все так же крепко держа парня за руку, трансгрессировал в свою квартиру.

--------------------------------------------------------------
Парная аппарация - это гарантированные неприятные ощущения. Вдвойне - если тебя потащили насильно, и времени сконцентрироваться и подготовится не было вообще.
Они аппарировали прямо в середину гостиной Эрика, и Оливер, не держи его крёстный за руку, мгновенно бы упал - так кружилась голова. Он схватился свободной рукой за лоб, и закрыл глаза, глубоко дыша и пытаясь унять подкатывающую тошноту. Ему это удалось - и Оливер, открыв глаза, огляделся.
Он был у своего крёстного только один раз, и смело мог сказать, что сейчас находился в той же квартире. Воспоминания, до этого благополучно где-то спрятанные защищающим хозяина сознанием теперь медленно всплывали. Кажется, у Эрика ничего даже и не изменилось толком, мебель так же стояла.
Я в его квартире ... с ним наедине ... Оливер почувствовал, как на лбу выступает холодный пот, а голова вновь начинает кружится, как будто сознание старается не признавать эту ситуацию. Он один на один с человеком, который итак был ... не подарок, а за те годы, что он его не видел, кажется стал ещё и способным на убийство. Оливер вдруг подумал, что ему есть чем гордится. До чего он довёл своего умного и острожного крёстного. Чай пить ... да, конечно, подумал он и усмехнулся.
- Дядя Эрик ... а разве я для чая с вами не староват стал?
Оливеру было страшно, он почти оцепенел от страха, но в нём взыграла гордость - и вместе с ней его необыкновенное баранье упрямство. Он откровенно хамил Эрику, и, может быть, подписывал этим себе смертный приговор, но если уж умирать - так с музыкой. Потому что что бы крёстный не делал, ему никогда его не сломать.

 Отправлено: 07.06.09 00:42. Заголовок: Не отпуская Шетли, Э..

Не отпуская Шетли, Эрик немного отодвинулся от него, поднял брови и недоуменно улыбнулся.
Мааальчик, да ты шутишь! - мурлыкнул рыжий и, не меняясь в лице, резким движением заломил своему крестнику руку, а когда тот согнулся едва ли не пополам от боли, толкнул его к столь удачно оказавшемуся рядом дивану.
Оливер на ногах предсказуемо не удержался и ткнулся лицом в подушки.
Не задохнулся бы, - все еще продолжая выворачивать Шетли руку, покачал головой Эрик, будто бы и не он несколько минут назад применял к тому удушающее заклятие.
-И что мне теперь с тобой делать? - задумчиво, будто решая какую-нибудь чисто теоретическую проблему, поинтересовался добрый крестный. - Учить хорошим манерам? Можно, конечно: на то я, видимо, тебе и крестный, чтобы восполнять пробелы в воспитании, оставленные твоими родителями. Но с такой дохлятиной никогда нельзя быть уверенным, что ты не склеишь ласты раньше времени от нормальных воспитательных мер... вод ведь дьявол!
Несмотря на ровный, не выдающий хоть сколько-нибудь негативных эмоций тон, которым он сейчас "общался" с Оливером, Бранфорд был непередаваемо зол на выросшего в такого упрямого осла мальчишку, когда-то беспрекословно подчинявшегося любому его слову.
Эрик задумчиво прищурился - улыбка уже давно сползла с его лица - и, еще сильнее надавив на руку Шетли (мелькнула соблазнительная идея сломать ее), прижал его локоть к его же собственной спине, и придавил коленом, освобождая собственные руки для того чтобы можно было спокойно закурить.
Сколько же проблем было , тем не менее, оставить его в покое сейчас даже притом, что он давно достиг того возраста, в котором люди у рыжего садиста уже не вызывали никаких особых эмоций, кроме раздражения и желания использовать их себе на благо, Эрик не мог: почему-то именно в Оливере, несмотря ни на что, сохранилось почти нетронутым то, что его всегда так злило в маленьких детях - не чистота даже, не невинность, как таковые, но то, что снимает с них любую ответсвенность за совершенное, оставляя их чистенькими и нетронутыми, абсолютно безвинными, как будто и не было ничего.
А Оливер лежал, не издавая ни звука. Разумеется, ему было и страшно, и больно, но Шетли молчал, как рыба об лед. Молчал и Эрик: курил, медленно, но уже основательно закипая, а потом нагнулся к крестнику и характерно-резким движением затушил сигарету о его плечо - прожигая тонкую рубашку и оставляя на бледной коже болезненный ожог.

-------------------------------------------------------------------
Оливер слегка повернул голову, так что бы можно было немного дышать, и на это и употребил всё своё внимание - на дыхание, что бы ровно дышать. Оливер начал считать вдохи и выдохи, пытаясь не задумываться о том, как на него сейчас смотрит Эрик, и о чём тот думает. Впрочем, Оливер и так примерно знал, что на уме у его крёстного отца - он его разозлил. Оливер неожиданно понял, что эта мысль почти что приятна. Пусть это было последним, что он сделал, мрачно подумал Оливер, но он сознательно вывел из себя Эрика. Он многое знал про того, он знал его слабые места.
Ведь Оливер Эрика боялся не просто потому, что одно воспоминание о крёстном, о его улыбке, о его присутствии сразу ассоциировалось с болью. Боль можно было пережить и забыть, Эрик его сам научил так хорошо терпеть (поэтому он молчал теперь, когда Эрик выкручивал ему руку, молчал, стиснув зубы, но молчал). Оливер боялся Эрика потому что от мог довести его словами, потому что всегда как будто знал что у него на уме творится. Он ведь с первого взгляда понял, что с Оливером сегодня что-то не так. Не разозлись он, не потеряй контроль - возможно он бы и вытряс из Оливера историю сегодняшнего утра, историю про отца, всё.
Нормальные воспитательные методы? Оливер почти что усмехнулся. С Филтчем вам надо общаться, дядя ...
И тут его плечо прожгла резкая боль. У Оливера, и от самой боли и от неожиданности, всё-таки вырвался тихий и сдавленный крик, и он резко дёрнулся под Эриком. Настолько резко, что крёстный слегка потерял равновесие, и в этот же момент Оливер с силой оттолкнулся рукою от дивана, поворачиваясь (замечая у руке крёстного сигарету и - а, вот оно что). Одной рукой он упёрся Эрику бедро, окончательно спихивая с себя, и попытался встать.
-------------------------------------------------------------------

-А вот это ты зря, - в лучших традициях злодеев всех времен и народов прошипел Эрик, отбрасывая окурок в сторону и резко возвращая Шетли на причитающееся тому место: одной рукой он, едва ли не за горло, вжал Оливера в подушки, а другой пригвоздив его запястье к спинке дивана.
-Ты не должен сопротивляться, - Эрик, зло смотрел в глаза вновь замершему на месте Оливеру, наклоняясь все ниже, пока расстояние между их лицами не уменьшилось настолько, что взгляду уже не за что было зацепиться, и тогда, прищурившись, он прижался лбом ко лбу крестника - холодному и мокрому, что заставило рыжего улыбнуться.
На какое-то мгновение движения Бранфорда стали плавными, почти нежными: он, перестав сжимать запястье Оливера, скользнул своей ладонью по ладони того, переплетая бледно-тонко-сла-бы-е пальцы со своими, а другую руку отнял от горла и аккуратно приложил ее к щеке Шетли - будто гладя, вновь медленно возвращая ее к шее своей жертвы - чтобы в последний момент сжать ладонь, впиваясь коротко подстриженными, но острыми ногтями в кожу.
- неприятность со мной состоит в том, Оливер, что я не допущу, чтобы ты избежал... - наказания? - последствий своих действий. И ведь ты сам понимаешь, что заслужил, иначе бы ты ко мне и на пушечный выстрел не приблизился, так? - Эрик говорил тихо, невнятно, едва разжимая зубы, но выдыхая каждое слово в лицо своему крестнику. - А ты заслужил, только фактом своего появления на свет заслужил такую кару, которую и в страшном сне представить сложно. И никакая брехня про невиновность ребенка перед матерью тебя не оправдает, понимаешь?
-------------------------------------------------------------------

Оливер и не стал сопротивляться. Он прикрыл глаза, пытаясь как-то отвлечься от присутствия крёстного настолько рядом. Его дыхание на его лице, его рука в его руке - и рука, это было наверное самое неприятное, потому что ведь переплетённые так пальцы рук - это слишком лично. Эрик когда-то давно брал Оливера за руку, когда ходил с ним куда-нибудь, например когда они ходили смотреть фейерверк в парк. А отец его за руку никогда не брал.
Конечно же, Эрик знал, что ему сказать. Откуда-то знал о чём Оливер думал по ночам, после того как он успокаивал пришедшего домой пьяным отца и тот засыпал, а сам Оливер заснуть сразу не мог, поэтому лежал, и, смотря в потолок, думал, и одни и те же мысли крутились в голове, медленно изъедая его изнутри.
- Знаю, знаю... - едва слышно прошептал Оливер, скорее самому себе, чем крёстному. По щеке покатилась горячая слеза. - Знаю ... только ... - его голос стал чуть громче, и слёз уже больше не было. Оливер медленно поднял оставшуюся свободной руку и так и замер. Ему понадобилось несколько секунд (что бы пересилить себя), а потом он опустил руку на шею Эрика, ладонью вверх. Затем он глубоко вдохнул и вдохнул, как будто пытаясь приготовится к тому, что бы говорить дальше. Наконец он продолжил, всё ещё шепотом, медленно, будто бы каждое слово давалось ему с болью.
- Я виноват ... перед ней, перед отцом ... я виноват, это я давно знаю ... - Оливер резко распахнул глаза и встретился взглядом с голубыми глазами Эрика. - Но, крёстный ... вам-то что даёт право быть моим палачом?

 Отправлено: 07.06.09 00:45. Заголовок: - Хотя бы и то, что ..

- Хотя бы и то, что больше никто не озаботился этим заняться, - ласково улыбнулся Бранфорд и, резко выпрямившись, схватил Оливера за руку, соскользнувшую при этом движении с его шеи.
Эрик ненавидел, когда Шетли прикасался к нему - сам, по своей воле. Это было неправильно, у мальчишки не должно было возникать и тени такого желания, единственное, о чем он должен был думать - это страх.
Эрик рывком заставил Оливера подняться и сесть, а тот сразу вжался в спинку дивана, потому что ему в лицо снова была направлена палочка.
-Круцио, - рыжий сам не понял, как у него это вырвалось, для него самого стало неожиданностью... нет, не то, что заклинание у него получилось с первого раза - в этом сомнений никогда не возникало, а то, что его вообще дернуло его использовать: раньше он считал "Круцио" слишком грубым и банальным способом причинения боли человеку. Хоть и эффективным.
Но, видимо, щенок-Шетли настолько разозлил Бранфорда, что эффективность оказалась в данной ситуации определяющим фактором.
А Оливер закричал... нет, заорал во все горло, что стало еще одним сюрпризом - никогда еще не доводилось Эрику слышать от своего крестника такого... да что там, хоть какого-то крика.
Произошедшее оказалось столь неожиданным, что он не сразу сообразил, чем же это грозит ему, и просто на несколько секунд замер, глядя на корчащегося уже на полу юношу. Стоило признать, что Темная Магия имела свои преимущества.
И в этот момент раздалась длинная, истерическая трель звонка, а затем и громкий стук в дверь.
Соседи. Охренительно.
-Фините, - взмахнул палочкой Бранфорд и, на ходу оправляя на себе костюм, направился к двери.
Когда он открыл испуганным соседям, его лицо выражало некоторую обеспокоенность, но по его виду сразу становилось ясно, что ничего ужасного не произошло, и душераздирающие крики, доносившиеся только что из квартиры мистера Бранфорда являются лишь результатом досадного недоразумения, за которое вышеобозначенному мистеру ужасно стыдно.

------------------------------------------------------------------
Боль мгновенно полностью наполнила собой Оливера. Одно слово Эрика, коротенькое заклинание - и теперь тело как будто скручивало и ломало, раздробляя кости и рассекая кожу. В сознании (которое так хотелось потерять, уйти в тёмное небытие) только и была что одна боль, и он уже не понимал где он, что с ним, и только в ушах эхом раздавался его собственный крик, и единственной связанной мыслью было "Прекраатите! Пожалуйста, только бы это прекратилось!".
А потом, так же внезапно как она и началась, боль исчезла. И Оливер остался лежать на полу, полусвернувшись на боку, весь в холодном поту и тяжело дыша. Через полуприкрытые ресницы он увидел, как спина Эрика мелькнула в дверном проёме. Он ушёл ...
Мысли с трудом формировались в голове. Он слегка повернул ставшую внезапно слишком тяжелой голову, оглядываясь - и было просто тяжело поверить, что с телом, только что испытывающим такую боль, было всё в порядке. Не было крови и разодранной кожи - ничего.
Думать было тяжело и думать не хотелось. Движения, даже самые крохотные, тоже давались с трудом, как будто он только начинал приходить в себя после долгой и тяжёлой болезни. Хотелось только одного: так и лежать, закрыв глаза и медленно дыша. И так - вечно. Но он слышал, как в коридоре, у двери, его крёстный отец с кем-то разговаривает. Конечно - соседи, которые пришли на его крики. И где-то на периферии сознания формировалась мысль - надо уходить.
И надо уходить прямо сейчас, срочно, не теряя ни секунды. Это, наверное, его единственный шанс, и если он им не воспользуется - это может стоить ему жизни. Надо уходить. Тело еле слушалось. Оливер каким-то непонятно откуда взявшимся усилием пересилил себя - и медленно привстал, опираясь об пол слегка трясущимися руками. Ноги были как ватные, и он с трудом стоял.
Оливер мутным взором оглядел всё вокруг. Заметил свою мантию на полу, выпавшую у него из рук ещё когда Эрик повалил его на диван. Он наклонился поднять её, попутно замечая, что кажется двигаться становилось легче.
И в этот момент крёстный появился в комнате.
Оливер резко выпрямился и, прижимая мантию к груди, сделал шаг назад. У него хватило сил напоследок улыбнуться крёстному - после чего он, прежде чем Эрик успел среагировать, мгновенно аппарировался прочь.

------------------------------------------------------------------
Он смылся.
Пока Эрик Бранфорд объяснял встревоженным соседям, что этот дикий вопль был воспроизведен не попавшим под асфальтоукладчик человеком, а всего лишь... ну да, попавшим под асфальтоукладчик человеком, но не по-настоящему, а будучи воспроизведенным посредством очень мощной аудиосистемы, оставленной у него на время знакомым музыкантом, и им же недавно здесь тестируемой. И поэтому, когда мистеру Брэнфорду вздумалось поработать над материалами для будущей статьи (да-да, попалась весьма неприятная тема, но что делать...), предсмертный крик одной американской кинозвезды (как, вы не слышали об этом ужасающем случае?) был воспроизведен с такой мощностью, что весь этаж слышал... да-да, ему очень стыдно, такое больше не повторится, и он, Эрик, вообще попросит Оливера (своего друга, да), поскорее забрать у него из квартиры свое оборудование.
Так вот, пока шокированные, но растроганные, под конец, такой заботой об их спокойствии, и сочувствующие милому мистеру Брэнфорду, которому приходится слушать такие ужасы из-за работы, соседи уверяли его в том, что не имеют никаких претензий к своему такому сплошь положительному и беспроблемному соседу, мальчишка умудрился прийти в себя настолько, что ему удалось удачно трансгрессировать.
Это была... катастрофа.
Несмотря на то, что Эрик не успел до этого момента задуматься, что же он собирается сделать, чтобы сегодняшние его деяния остались безнаказанными, сейчас произошедшее выглядело именно катастрофой. В конце концов, по завершении этого "вечера воспоминаний" он мог стереть Оливеру память, чтобы его, Эрика, срыв не повлек за собой печальных последствий.
А теперь он не мог повлиять на ситуацию - по собственной глупости. Однако, он действительно не ожидал, что Шетли сможет прийти в себя так быстро: Эрик в своей жизни повидал много "интересного" (а некоторым нетривиальным событиям он был и причиной), и не раз видел, что бывает с людьми после использования Пыточного Проклятия. Оливер пришел в себя очень быстро. И мелькнула неприятная мысль о том, что ведь это он приучил собственного крестника к боли. Сделал ее привычной. Следовательно, ошибся он дважды.
Но с самим собой можно было разобраться и несколько позже, сейчас следовало не допустить еще больших ошибок - а Эрик чувствовал, что лимит, при котором Оливера Шетли можно считать безопасным для его скромной персоны давным давно уже превышен.
И, следовательно, с этой угрозой нужно что-то делать. Срочно.

 Отправлено: 07.06.09 00:45. Заголовок: Завершено...