Отправлено: 07.02.11 20:42. Заголовок: Нет права тебе оглянуться назад - Хогвартс, 28 декабря 1977 г.

Тайное, рано или поздно, всегда становится явным. Даниэль совсем не был готов к тому, что счастье его будет столь кратким, а мечты можно разом разрушить в один только миг – парой неосторожно брошенных слов. А ведь был вечер... и были истории.

Участники: Daniel de Foix & Aisling Sheridan
Место: карета Шармбатона.
Время: вечер.

 Отправлено: 07.02.11 20:45. Заголовок: Внешний вид: серые б..

Внешний вид: серые брюки; светло-голубая рубашка, расстегнутая на все пуговицы.

Где Даниэль умудрился простудиться, он и сам не понимал. Очевидно, холодный британский климат окончательно добил и без того не самое великолепное в последние дни здоровье француза, почти всю свою жизнь привыкшего проводить исключительно на тёплом юге. Теперь и не разберёшь уже, что стало последней каплей в череде издевательств над организмом де Фуа – то ли кровавые драки на снегу в одной лишь тонкой рубашке, то ли мерзкие твари башни из Запретного Леса, эмоциональное перенапряжение или недолеченные раны, а, может быть, те долгие прогулки под вечерним снегопадом вместе с Эшлинг, с которой так не хотелось расставаться... и которую так хотелось укрыть от ветра непременно мантией со своих плеч.
Так или иначе, Даниэль уже к обеду почувствовал лёгкий жар, а к вечеру температура его поднялась гораздо выше отметки, позволяющей проводить время с пользой или, по меньшей мере, просто свободно перемещаться по замку. Слабость во всём теле и усталость сделали своё дело – француз даже не сопротивлялся особо, когда Эшлинг отправилась Больничное Крыло за зельями для него, однако сам идти туда наотрез отказался. Второй раз за последние три дня видеть Мордреда МакКехта не хотелось совершенно. Зато хотелось избавиться от некстати случившейся простуды в кратчайшие сроки – свадьбу Ланфир и Альбериха пропустить из-за этого было бы довольно глупо.
И вот теперь француз, растянувшийся прямо на мягком ковре в гостиной кареты Шармбатона, отрешенно наблюдал за тем, как языки пламени в камине отбрасывают яркие отблески на длинные светлые волосы Эшлинг. Девушка сидела на диване совсем рядом с де Фуа, неторопливо листая страницы учебника по истории магии, и вполголоса читала выдержки текста оттуда. За окнами мягкими хлопьями падал снег, и можно было бы даже задремать в этой тишине уютного вечера, но после порции бодрящего зелья от простуды хотелось чего угодно, только не спать.
Даниэлю было отчаянно скучно, и в какой-то момент он решил, что пора прекратить терпеть эту возмутительную конкуренцию с учебником. Чтобы какой-то старый пыльный фолиант завоевал всё внимание его девушки! В конце концов, он знает историю не хуже!
- Скажи мне, светлая, 'газве так возможно полюбить исто'гию? – Подперев голову одной рукой, француз глядел за Эшлинг снизу вверх, и весь вид его говорил о том, что вопрос, прозвучавший только что, был риторическим. – Наш п'геподаватель в Академии всегда п'госил нас не п'госто учить её, не только запоминать инфо'гмацию, а в пе'гвую очередь ощутить себя самого настоящей частью исто'гии. Любовь к исто'гии нащ-щинается с любви к исто'гии своего 'года. Однажды он заставил меня 'гассказать что-то о каждом из графов Фуа, нащ-щиная с дальних п'гедков Раймона Роже и заканчивая моим отцом. Ты не пове'гишь, но спустя какое-то в'гемя я сп'гавился с заданием, и это оказалось поинте'геснее самых инте'гесных ст'ганиц из учебника.

 Отправлено: 07.02.11 23:57. Заголовок: Внешний вид: белая р..

Внешний вид: белая рубашка и серая форменная юбка, черные чулки и туфельки.

- Дэн, ляг на диван, - машинально откликнулась погруженная в чтение Эшлинг, - пол холодный.
Весь день для нее прошел в борьбе с упрямым де Фуа, упорно не желавшим отправиться в больничное крыло и, как положено добропорядочному простуженному, получить свою порцию перцового зелья из рук милейшего Мордреда. Даниэль Мордреда милейшим не считал, на зелье бурчал, что де идущий из ушей пар - это отвратительно, и не хотел не только отправиться в лазарет, но и просто прилечь, а уговорить его не выходить из кареты Эшлинг удалось только после обещания, что и она разделит его участь затворницы. При всем этом де Фуа стоически переносил все связанные с простудой невзгоды, одновременно бросая на Шеридан взгляды, в которых читалось, что он кончается в муках, однако виду подавать не станет, потому что мужчины не плачут, и ходил весь загадочно насупленный, явно и напрашиваясь на ласку, и делая вид, что он спокоен и горд. Шеридан было и смешно, и тревожно; и жалко его - и одновременно очень хотелось настучать Даниэлю по голове, сначала за неумение лечиться, потом - за неумение болеть, и в последнюю (по очередности, но не по значимости) очередь - за то, что вообще заболел. Эшлинг же постоянно ему твердила, что беготня по морозу в одной рубашке потомственного южанина до добра не доведет.
Потомственный южанин в ответ на это только радостно улыбался и кутал в свою мантию ее, а теперь вынужден был проводить вечера в тепле у камина и - да, увы - пускать пар из ушей под действием зелья от простуды. От многократного повторения волшебной фразы "я тебя предупреждала" Даниэля спасли только грустные глаза - Эшлинг совершенно не могла отчитывать француза, глядя на то, как он страдает.
Конечно, страдает. Кто угодно бы страдал с температурой 37,1. И потом - это же не что-то, а насморк!
Шеридан перевернула страницу учебника, и только теперь до нее дошло смысл слов, произнесенных де Фуа: пораженная, она оторвалась от чтения и уставилась на француза широко распахнутыми глазами.
- Твои предки были графами? Ух ты! - искренне восхитилась девушка.
Дабы совместить приятное с полезным, в карету Шеридан притащила учебники, которые им задали читать на каникулах и сейчас с интересом изучала историю очередных гоблинских войн - впрочем, те меркли перед словами де Фуа и Эшлинг, поколебавшись, отложила в сторону книгу, восторженно глядя на француза.
- А кто такой Раймон Роже? - в магловской истории Шеридан понимала мало, а в магической такой господин определенно не фигурировал.

 Отправлено: 09.02.11 00:58. Заголовок: - Ничего не холодный..

- Ничего не холодный. Тут же камин. – Предложение, надо отметить, было удивительно заманчивым, но, столь упрямый и гордый сегодня, Даниэль решил, что стоило бы принять его лишь в одном случае – не просто лечь на диван, а непременно лечь туда, положив голову на колени к Эшлинг, но, увы, и ах, заветное место было занято всё тем же противным конкурентом. Чёртов учебник лежал там, не понимая своего счастья! – А мне и тут хорошо. – Честно соврал француз, проклиная про себя всех гоблинов мира, которых Шеридан ныне ему предпочла. А ведь они даже не были простужены!
Однако спустя несколько мгновений справедливость восторжествовала, и Эшлинг, по-настоящему пораженная словами де Фуа, уже отложила в сторону книгу. Довольно улыбнувшись в ознаменование своей маленькой победы, тот, хоть и не сдвинулся с места, всё же поспешил ответить на вопросы девушки.
- П'гиставка “де” к любой из ф'ганцузских фамилий наве'гняка обозначает дво'гянские ко'гни её обладателя. Только почему были? То есть... магглы до сих пор уве'гены, что последние из Фуа жили при Людовике XIV, но, как ты видишь, ко'голи давно сошли со своих т'гонов, а наследники династии де Фуа п'годолжают жить и зд'гавствовать.
Даниэль всегда говорил о своей семье и своих предках с тем неизменным достоинством, которое присуще лишь тем, кто по праву гордится историей своего рода, тем, для кого фамильные гербы, девизы и титулы – что-то гораздо более значимое, нежели стандартная и на первый взгляд бесполезная атрибутика аристократии. А ещё французу нравилось наблюдать за реакциями Эшлинг на его слова – ведь те всегда были такими живыми и искренними.
- Магглы уст'гоили свою 'геволюцию, для них нет больше ни графов, ни виконтов, ни герцогов. Они поделили Францию на депа'гтаменты, и написали свои законы. Тепе'гь, 'газумеется, не все те земли п'гинадлежат нам, но часть мы сох'ганили, и для нас не так уж важно, как они называют наши владения. Столица графства Фуа ныне стала для них столицей депа'гтамента Арьеж, но город Фуа и для них остался городом Фуа, как мы оставили себе свои титулы и замки. Магглы слагают баллады и песни о пепле и руинах Монсегюра, даже не подоз'гевая о том, что к'гепость давно восстановлена волшебниками. Они помнят нашу исто'гию, тогда как мы п'годолжаем создавать её. Знаешь, если и есть Рай на земле – то я знаю наве'гняка, где он. Одно лишь слово – Аквитания, и в нём всё. А Раймон Роже...
Растерянно оглянувшись по сторонам, де Фуа помолчал некоторое время, будто бы подбирая нужное определение. В конце концов, такие истории в паре слов не расскажешь.
- ...не так знаменит на весь ми'г, как госпожа Эсклармонда, его сес'га, но он тоже сыг'гал свою не маленькую роль во в'гемена, когда в ворота Рая кое-кто решил вломиться без п'гиглашения, дабы 'газжечь там свои ка'гающие кост'гы.
Произнеся это, Даниэль перевёл взгляд на огонь и ещё какое-то время смотрел, как языки пламени жадно пожирают дрова в камине.
- Я могу 'гассказать о них, если тебе это инте'гесно.

 Отправлено: 09.02.11 02:06. Заголовок: Даниэля Шеридан слуш..

Даниэля Шеридан слушала в буквальном смысле открыв рот: внезапно выяснялось, что у француза еще есть множество сюрпризов, и ему есть, чем удивить бедную хаффлпаффку. К примеру, рассказами о том, что...
- Так ты граф?! - восторженно вопросила Эшлинг, пораженно глядя на де Фуа. - Серьезно? Это... ух ты!
Ничего более содержательного она придумать не могла, ибо речь в минуты глубоких переживаний ей традиционно отказывала. Правда, свести такого привычного уже "Дэна", растянувшегося прямо на ковре у камина, и понятие "граф" с непривычки было не так-то просто: графы по представлению Шеридан населяли просторы книг и легенд, а не болели простудой и уж точно не сидели рядом с ней. Графы ездили на конях - только белых или вороных - и непременно были облачены в камзолы и рубашки - батистовые или шелковые, и никто из них не носил их вот так небрежно расстегнутыми на все пуговицы. Графы не лежали на ковре перед камином полуприкрыв глаза - они ездили на соколиную охоту и у них была свора гончих; они отправлялись в погоню и догоняли, а потом могли быть или милостивы к проигравшему, или беспощадны к заклятому врагу. И никому из них не было восемнадцать. И никто не был растрепан и не пускал пар из ушей.
Шеридан прерывисто вздохнула, пытаясь представить себе Даниэля то на коне, то со сворой гончих, то милостивым к врагу, а то в камзоле. Как вообще этот камзол выглядит?
Впрочем, де Фуа мог праздновать полную победу: гоблинские войны оказались позабытыми, и француз полностью завладел вниманием девушки. Эшлинг не только отпихнула книгу в сторону, но и сползла с дивана, устраиваясь на ковре подле Даниэля, и восхищенно глядя на него. Набор имен и названий ей ни о чем не говорил: ей равно незнакомы были и Монсегюр, и Эсклармонда - если только Даниэль не имеет в виду ту восторженную блондиночку, а он определенно не имеет в виду ее - но само звучание этих слов производило на Эшлинг впечатление. Руины? Костры? Где-то среди них определенно затерялись истории о доблести, предательстве, любви и ненависти - те, что не пишут в книгах, потому что немые строки не смогут донести всего.
Потому что такое надо рассказывать.
- Расскажи! - попросила Эшлинг, завороженно глядя на Даниэля, ставшего внезапно таким задумчивым и будто бы печальным.
И добавила, решив, что так звучит как-то слишком требовательно:
- Пожалуйста.

 Отправлено: 10.02.11 23:03. Заголовок: - Серьёзно. Даниэль ..

- Серьёзно. Даниэль Роже граф де Фуа к вашим услугам, mademoiselle. – Француз негромко рассмеялся и даже привстал со своего места, чтобы поцеловать руку даме. Неподдельное восхищение в глазах Эшлинг было столь трогательным, что он и сам невольно восхищался этой её искренностью. И в словах Даниэля была гордость, но не было самодовольства, было достоинство, но не было стремления возвысить себя над нею.
Однако теперь все конкуренты были побеждены и почти позабыты – гоблинам осталось только посочувствовать, сегодня точно не их день. Де Фуа придвинулся ближе к девушке и снова устроился на ковре, всё-таки положив голову на колени Шеридан. Теперь можно было прикрыть глаза и наблюдать за ней из-под полуопущенных ресниц, время от времени глядя на весёлую игру огня с тенями и светом. И начать рассказ.
- Думаю, я не отк'гою важной госуда'гственной тайны, если скажу, что Шармбатон 'гасположен на юге Франции. Это вовсе не случайность, всегда и во все в'гемена именно юг был сос'гедоточием гармонии, свободы, те'гпимости, истинной магии и истинной муд'гости. Это край блестящей культу'гы, п'гоцветания науки, искусства и высочайшего качества об'газования. Рай на Земле – многие века назад он существовал. Бог наградил его не только плодо'годной землей, но и муд'гым на'годом. Тогда на моей родине п'гавил отважный воин – Раймон VI Тулузский, а Тулуза блистала – будто жемчужина в лоне С'гедиземномо'гья. Трубадуры и рыцари, поэты и учёные – каждый мог найти себе счастье на той благословенной земле. Графы Фуа были пе'гвыми вассалами графства Тулузы. Вассальную присягу своему сюзерену, Раймону VI, п'гиносил тот самый Раймон Роже, в те годы наследник графства Фуа. П'геданный, доблестный и честный, он в числе п'гочих дво'гян юга стал об'газцом истинно благо'годного вельможи. Здесь ст'гоились униве'гситеты, 'газвивались то'гговля и 'гемесла, люди жили в безмятежной радости, наслаждались щед'гым солнцем и вольным вет'гом свободы – без зависти, п'гед'гассудков и междоусобиц. Но на севе'ге... всё было иначе.
Даниэль нахмурился невольно. Бесконечно влюбленный в свой родной край, он в такие моменты порою не замечал, что на дворе давно уже не рубеж двенадцатого и тринадцатого веков, что замки и крепости юга никто не осаждает вот уже несколько столетий, а каждый из людей волен верить в то, во что пожелает.
- Бароны севе'га не были ни столь богаты, ни столь свободны. П'гиближенные к ко'голю, те в большинстве были озлоблены, завистливы и непоме'гно горды. Они всю свою жизнь подчинили чётким п'гавилам и догмам, и не были способны п'гинять иных. П'гек'гасный Лангедок и цветущий Прованс – этот край не заслужил ни жестокости, ни ист'гебления. Здесь были люди, х'ганившие течения ранней х'гистианской муд'гости, люди неве'гоятно сплоченные духом, пользующиеся в регионе заслуженным авто'гитетом и иск'генним уважением. Они назывались катарами, жили честно и совег'шали достойные дела. Почти весь юг Франции подде'гживал это 'гелигиозное движение. Католическая церковь заметно п'гоиг'гывала на их фоне – своими ст'гемлениями обогатиться и об'гести власть большую, чем уже имеет. Особенно много катаров оказалось на юго-западном побе'гежье, здесь они были названы альбигойцами по названию главного города Лангедока – Альби. Господствующей церковью в остальной части ст'ганы альбигойцы были объявлены еретиками, п'гедателями католичества. Римская церковь, в ст'гемлении подчинить своей власти всех и вся, не могла допустить, чтобы на юге Франции существовала свободная и блестящая культу'га, не п'гизнававшая власти Рима, и вст'гетившая такую поддержку местной знати. Раймон Роже был католиком, а не альбигойцем, но он был мудр и относился к катарам очень те'гпимо, не п'гепятствуя их 'гасп'гост'ганению в своих владениях. Тогда как его 'годная сест'га, госпожа Эсклармонда не п'госто сочувствовала им, но стала для них Великой... люди боготво'гили её. Эсклармонда, графиня де Фуа – дарующая свет миру... её имя по сей день ок'гужено легендами. Тебе ведь известны легенды о священном Граале? Я знаю, что в Британии есть свои, и много читал о них.
Внимательно вглядываясь в лицо Эшлинг, француз словно оценивал про себя, действительно ли той интересно слушать историю его предков – столь запутанную и столь далёкую. Но так ему хорошо было рядом с ней, что вряд ли де Фуа когда-нибудь удалось бы отыскать более внимательного и благодарного слушателя.

 Отправлено: 11.02.11 01:21. Заголовок: Поначалу Эшлинг, слу..

Поначалу Эшлинг, слушающей Даниэля, повествующего о куртуазных вещах, хотелось совсем некуртуазно визжать от восторга - просто потому, что переполнявшие ее эмоции не могли быть выражены словами. Это надо же себе представить: Дэн - граф, да еще и с такой богатой родословной и корнями, уходящими куда-то в темную муть средневековья! Чем не повод повизжать просто оттого, что ты сидишь рядом с таким во всех отношениях достойным человеком?
Правда, по здравом размышлении, Эшлинг пришла к выводу, что де Фуа вряд ли обрадуется, если над его головой внезапно заверещат - да и вся ситуация будет несколько глупой, а уж если припомнить рассказы однокурсниц Даниэля, наперебой рассказывающих о его романтических приключениях, то в общем окажется, что подобными проявлениями восторга француз уже наверняка пресыщен. Поэтому визжать Шеридан не стала: лишь поерзала на ковре, не сдерживая восторженной улыбки, и зажмурилась пару раз от переполнявшего восхищения.
Но никаких визгов. Что за дурь, право слово.
А потом негромкий голос Даниэля и его неспешный рассказ медленно затянул Эшлинг; восторг ее поутих, и на смену ему пришло.... девушка не могла бы дать названия этому чувству, но более всего оно было похоже на сопереживание. И немудрено: де Фуа говорил так, будто все это произошло у него на глазах; будто в его дом пришли чужие, завистливые и жестокие люди, желавшие забрать то, что не принадлежит им по праву. Де Фуа говорил - и перед глазами Эшлинг, в жизни не видевшей тех мест и не слышавшей об этих людях, вставали картины процветающих городов, блестящей морской глади, бескрайних полей и зеленых лесов. Он говорил - и Эшлинг видела, как тянутся к небу взращиваемые с любовью колосья и наливается под солнцем виноград; она видела витражи и фрески, запечатлевшие те события; стены крепостей и и соборы - все это вставало перед внутренним взором Эшлинг так четко, будто это был не рассказ, но воспоминания, и не чужие, а ее. Возможно, так происходило оттого, что и де Фуа рассказывал историю, словно сам был ее свидетелем.
Девушка прерывисто вздохнула - пальцами она осторожно поглаживала по щеке Даниэля, положившего голову к ней на колени. В карете вдруг сделалось очень тихо и словно бы пусто.
- Да, я знаю, - Эшлинг быстро кивнула, - вроде будто бы, когда еще жил Мерлин, трем доблестным рыцарям удалось найти чашу святого Грааля. Ну там... истории разные, многие друг другу противоречат.
Она помолчала, а потом спросила с неожиданной печалью в голосе:
- Они их всех убили, да? Эти бароны с севера?

 Отправлено: 12.02.11 00:37. Заголовок: вот так оно всё и бы..

 Отправлено: 12.02.11 01:59. Заголовок: - О... - только и пр..

- О... - только и произнесла Эшлинг, эхом откликаясь на последние слова Даниэля, и замолчала, печально хмурясь и глядя в огонь, как смотрел в него несколько мгновений назад де Фуа.
Ей вдруг подумалось - и Шеридан будто прозрела, впервые совершенно четко понимая это - что все то, что она звала "легендами"; все, что называлось "историей" и "преданиями" - все это кто-то когда-то называл своей жизнью. Каждая смерть, описанная на страницах пыльных книг коротким "погиб тогда-то" была концом кого-то живого, мыслившего и чувствовавшего; за каждой цифрой прятались судьбы - такие, что не вместить в целую книгу - и любой из "двух с лишним сотен человек", восходя на костер, еще был самим собой, со своими страхами, своими привязанностями, своей верой. Со своей жизнью. Это потом безжалостное время вытерло их всех до скупой цифры, не оставив имен - но ведь у всех они были; и принося себя в жертву на алтаре своей веры никто из них не думал, что когда-то они станут лишь страницей легенды. Они просто жили и просто умирали за то, во что верили - не оттого ли теперь их вспоминают с благоговением в голосе?
Эшлинг прерывисто вздохнула.
- Твои предки... они были великими людьми, - тихо восхитилась девушка, не отрывая взора от огня.
И медленно опустила глаза, глядя на Даниэля как-то печально. Он вдруг казался ей каким-то далеким и нездешним: сотни лет истории, сотни жизней, сотни судеб - все они переплетались, смешивались, обрывались только для того, чтобы сейчас Даниэль де Фуа, потомок великой волшебницы Эсклармонды, мог рассказывать ей все эти предания давно минувших дней. Думали его предки об этом или нет, но оказывалось, что все их деяния в конце концов совершались для того, чтобы на свет могли появиться Даниэль и его сестра - квинтэссенция всех подвигов графов де Фуа, воплощение и венец всех их поступков. Они незримо стояли за плечами у двух совсем еще молодых людей, легенды о них текли в их крови - и память о них же невдимым, но тяжелым грузом должна была наваливаться на их плечи.
- Послушай, - грустно спросила Эшлинг, проводя рукой по щеке де Фуа, - послушай, Даниэль, а тебе... ну, не тяжело думать, что вот твои предки были такие? Ты же вроде как... потомок великих. Ты должен соответствовать. Это сложно, наверное.
Говорят, время легенд прошло - но так думают даже те, про кого потом скажут, что они жили во время легенд. "Герои вымерли", - сокрушаются герои, и поднимаются на подвиги от безысходности, потому что героев больше нет, а значит, вершить историю придется самим. Никто из тех, кто потом вошел в историю, и не мог подумать, что творит нечто эпохальное, а все те, кому такая мысль приходила - как правило жестоко ошибались.
Но как тогда быть, если ты не знаешь, идешь ли ты дорогой свершений или же просто впустую тратишь свою жизнь? Простые люди, вроде Эшлинг о таком и не задумывались - но какого должно быть Даниэлю?

 Отправлено: 12.02.11 03:38. Заголовок: Даниэль прерывисто в..

Даниэль прерывисто выдохнул, когда Эшлинг своим вопросом попала в самую точку. Это было то, о чём француз порой боялся лишний раз думать, чтобы в эти мысли, будто в омут, не затянуло с головой. Ему, конечно, с самого детства твердили об ответственности. Жаклин повезло, что та родилась девочкой, которая непременно выйдет замуж и сменит фамилию. А вот он, граф де Фуа, останется единственным наследником древней чистокровной династии, и только в его власти, только на его совести – забота о том, каким станет последующее поколение рода. Не говоря уже о том, что он и сам не имеет права не оправдать надежд своих родителей.
- Сначала было п'гоще. Потому что отец был жив. И мне всё казалось, что потомок великих – он, а не я. Что у меня куча в'гемени до того дня, как я получу его титул, его наследство и наследие. А потом всё как-то 'гезко обо'гвалось и навалилось.
Де Фуа закрыл глаза, вспоминая лицо отца. Не такое, каким он увидел его в последний день. А то, каким помнил на протяжении многих предшествующих лет. И ту гордость, с которой Роже показывал сыну портреты графов Фуа. Среди них была Великая Эсклармонда, чей сияющий взор был одновременно спокоен и светел.
“Всегда помни о своих корнях, Даниэль. Будь достоин тех, кого по праву называли Великими. Помни о том, что тебе предназначено. Проживи жизнь так, чтобы я мог гордиться тобой. Великое начинается с малого.”
Француз действительно не знал, верной ли дорогой идёт по жизни. По сути, он и дорогу-то толком ещё выбрать не успел. Стоял на перепутье, вечно играя с Судьбой. Бросая той вызовы – один за одним, поддаваясь эмоциональным порывам, и не всегда задумываясь о том, куда могут привести те игры. Иногда даже он спрашивал себя – Даниэль, неужели твой отец погиб ради того, чтобы ты лишился жизни на очередной глупой дуэли? А впрочем... впрочем, с той же лёгкостью молодой человек убеждал себя в том, что иначе-то тоже невозможно. Невозможно не сражаться за то, что во все времена ценилось превыше всего – за честь, за любовь, за веру.
Но с того самого дня, как де Фуа остался один на один в этом бесконечном поединке с Судьбой, с того дня, как отец оставил его, это “ты должен соответствовать” незримым грузом тихо опустилось на плечи. Эдакий крест, который ты должен нести. Который ты будешь нести – не сгибаясь под его тяжестью, а шагая вперёд с гордо вскинутой головой.
- Это сложно. И пока я не очень соответствую, да?
Даниэль как-то очень грустно улыбнулся, вновь открывая глаза и с нежностью глядя на девушку. Откуда в ней было всё это – столько сопереживания, столько понимания?
- Я часто думаю, не 'газоча'говал бы я тех ге'гоев? Словно они наблюдали бы за мной. Но если думать об этом всё в'гемя, то можно 'гехнуться. П'госто есть какие-то п'гинципы, кото'гые ты никогда не на'гушишь... а в остальном, пока я п'госто пытаюсь жить, как получается. Однако я знаю, что не имею п'гава 'гаспо'гяжаться своей жизнью до конца. Всегда остаётся кто-то, для кого она значит больше, для кого она – надежда на будущее.
Когда-нибудь ты поймёшь меня, Эшлинг.
Когда-нибудь ты войдёшь со мною под руку в замок Фуа, чтобы навсегда остаться там хозяйкой. Когда-нибудь и про тебя скажут – графиня де Фуа, несущая миру свет. Та самая? Конечно, та самая. И твой живой сияющий взгляд затмит даже Её глаза.

 Отправлено: 12.02.11 04:12. Заголовок: - Я думаю, те герои ..

- Я думаю, те герои тобой бы гордились, - с неожиданной уверенностью произнесла Эшлинг, и в ее устах эта фраза не казалась пустой попыткой успокоить, каковой бывала чаще всего, - я хочу сказать, что герои... они разные бывают. Это знаешь... как шпага твоя - не обязательно убивать ей кого-то, чтобы понять, что она хороша. Конечно, обагренная кровью врагов она будет выглядеть более героически, но она ведь и может просто лежать в ножнах, а все будут видеть, что это - отличное оружие. И я думаю, чтобы быть достойным и соответствовать, не обязательно лезть вон из кожи и стараться стать великим - и даже, наверное, не нужно. Просто быть хорошим человеком и делать то, что велит тебе твоя совесть - это уже делает тебя достойным памяти всех поколений твоих предков.
Эшлинг отвела взор, чуть пожимая плечами.
- Они ведь тоже, наверное, не думали все время о подвигах о всем таком. Они поступали по совести, и если она так велела им - то сражались, а если нет - то нет. И поэтому их помнят, как великих - потому что они пытались быть собой, а не великими. Просто хорошими людьми. А ты, - Шеридан погладила Даниэля по плечу, - ты очень хороший человек. Я думаю, ты делаешь все правильно.
И она вдруг смущенно замолчала, понимая, как странно в ее устах звучит вся эта речь: тоже мне, нашлась учительница жизни, знаток того, что правильно, а что нет. Говоря так уверенно, будто она наизусть знала жизнеописание каждого из графов де Фуа, Шеридан на самом деле впервые слышала их историю - но от этого ее уверенность в собственных словах отчего-то не уменьшалась, и Эшлинг поневоле становилось неловко за такой неожиданный порыв. В сущности, кто она такая, чтобы рассуждать о подобных вещах? У нее-то в роду героев не было, и судя по ней никогда и не будет.
Шеридан невесело усмехнулась.
- Жалко я не могу рассказать ничего такого, - посетовала она, - мои предки точно не были героями. Они вообще почти все маглы... но зато они забавные.
Эшлинг вдруг припомнила шумную родню отца: разговорчивую тетушку Клио, дядю Глена и троих его непоседливых сыновей с этими смешными магловскими штуками - всех-всех, и ей внезапно стало ужасно стыдно перед ними за то, что она говорит про них в таком пренебрежительном тоне.
Не герои? Вот не было печали. Не графы? И что с того? Если Даниэль так восторженно и почти влюбленно рассказывает о своих предках, то и ей не след даже в мыслях предавать своих - тех, что не брали ради нее города и не шли на костер, а просто жили и давали жить другим; не прославляли свой род, но мирно делали свое дело, любили свою семью и не творили зла. И скажите-ка, что делал бы мир без таких людей?
Шеридан встрепенулась, решительно сдвигая брови.
- И знаешь что? Они, может, и не были графами, зато они тоже были просто хорошими людьми. Герои - они разные бывают, - как заклинание повторила Эшлинг. - А дядя Бенджи в молодости спас тетю из горящего дома. Так они познакомились.
В конце концов, у каждого в предках есть герой. Непременно. Пусть даже это дядя Бенджи, который спас свою жену из горящего дома.

 Отправлено: 12.02.11 05:24. Заголовок: - А женишься ты, Дан..

- А женишься ты, Даниэль...
- Знаю, отец. Если я когда-нибудь решу жениться, то непременно только на чистокровной.
- Отнесись к этому чуть серьёзнее, я прошу.
- А я серьёзен! Не беспокойся, тебе не придётся вычёркивать моё имя с родового гобелена. В конце концов – это всего лишь какая-то глупая свадьба. Но имена детям я выберу сам, уж извини. Больше никаких Роже и Раймонов. У них что, своей фантазии не было – друг за другом повторять?
- Даниэль!
- Ладно-ладно, я пошутил. Кстати, вчера ты обещал показать мне свой лучший удар! Идём же!

Он до сих пор помнил это ощущение – столь отчётливо, будто тот разговор с отцом состоялся не далее, как сегодняшним утром. А следом за ним и тренировка – и этот знаменитый удар графа де Фуа, который разом выбивает весь воздух из лёгких. Ты просто теряешь равновесие и падаешь, сбитый с ног, даже не успевая понять, как это произошло. И подняться тоже не можешь – до той поры, пока отец не протянет тебе руку, большую и крепкую ладонь, на которую ты можешь опереться.
И если бы можно было сравнить то, что почувствовал сейчас де Фуа с тем ударом, то стоило бы признать, что ощущения были схожими. Только усиленными в десятки, в сотни раз. Это удар не под рёбра – это словно нож, воткнутый куда-то под сердце Судьбой. Будто та, устав проигрывать, решила взять реванш. И разом отыграться за все предшествующие поражения.
Даниэль, дёрнувшись, как-то очень резко выпрямился и сел на ковре – так, что теперь Эшлинг могла видеть лишь его спину. Он смотрел на огонь, и всё плыло перед глазами, сливаясь в единое яркое пятно – бессмысленное, слепое...
...они почти все магглы... забавные.
- Твой дядя... он настоящий герой, светлая. Настоящий.
Видит Господь – Даниэль не лукавил. Только голос дрогнул.
И руки тоже дрожали – мелко, предательски. Воздуха не хватало, и де Фуа вдруг понял, что задохнётся сейчас. Прямо здесь – от этого огня, от этого жара, и глупого удара, от которого не смог защититься. Он не помнил даже – было ли вообще ему когда-нибудь так больно?
- Скажи мне, что за дрянь ваш МакКехт подмешивает в свои зелья?
Фраза вышла какой-то неожиданно резкой, почти злой. Но теперь у него и плечи дрожали тоже – и будто всё тело била эта холодная дрожь, тогда как лицо пылало от жара. В самом деле – это ничего. Это всё простуда. Бред, температура. Не может же быть, чтобы всё это было правдой. Всё это пройдёт, непременно пройдёт. Хотелось кричать, срывая голос, но не было больше слов. Беззвучный крик так и остался где-то внутри, и отчаянно хотелось куда-нибудь в пламя – как те катары, что шли вперёд, дабы сгореть заживо, но не предать своих убеждений. Интересно, отчего умирают раньше – от огня или от боли?

 Отправлено: 12.02.11 05:49. Заголовок: - Дэн? Эшлинг не был..

- Дэн?
Эшлинг не была эмпатом, как де Фуа, но и без того отлично почувствовала, что что-то случилось: удивленно глядя в спину внезапно севшему на ковре Даниэлю, она испуганно хмурилась, пытаясь понять, что вдруг произошло за эти короткие мгновения. Подавшись вперед, Шеридан осторожно заглянула в лицо де Фуа - глаза его, еще несколько мгновений назад ясные, теперь блестели, как в лихорадке, и лихорадочный же румянец заливал щеки француза. Эшлинг встревоженно приложила ладошку ко лбу Даниэля, и болезненно нахмурилась, будто поняла, в чем дело.
- Я не знаю, что мешает в зелья МакКехт, но только тебе от этого становится лучше. А ты его не пьешь.
Бог весть, как так вышло - ведь еще мгновение назад де Фуа выглядел вполне здоровым, только теперь хватило бы и взгляда на француза, чтобы понять, что он болен, и не занй Эшлинг, что это простуда, то она предположила бы, что тяжело. Девушка поднялась с пола и прошла к столику - там стоял заветный пузырек Перцового зелья, которое девушка сегодня выпросила у ворчавшего колдомедика. Отвар с настоем, один к одному - как МакКехт и прописал; обернувшись, Эшлинг увидела, что Даниэль даже не шелохнулся - все так же, сгорбившись, француз сидел на полу у дивана, и лихорадочный взгляд его был устремлен куда-то в пламя очага. У Шеридан болезненно екнуло сердце: конечно, от обычной простуды никто не умирает, но что если это не простуда? Симптомы у многих болезней схожи, а де Фуа ведь отказался пойти к колдомедику, чтобы тот поставил диагноз.
По ковру Эшлинг ступала неслышно; тихо опустившись рядом с Даниэлем, девушка протянула ему дымящийся стакан с лекарством.
- Выпей, - вкрадчиво попросила она, - дрянь, я знаю, но у тебя жар. Его надо сбить. Выпей, пожалуйста, и приляг. Хорошо?
Было во взгляде француза что-то больное, нездоровое; что-то, что очень пугало Шеридан, принимавшую это за симптом какой-то тяжелой болезни, и заставляло сердце девушки сжиматься от необъяснимого трепета.

 Отправлено: 12.02.11 06:26. Заголовок: Даниэль взглянул на ..

Даниэль взглянул на Эшлинг так, как очень-очень давно и безнадежно больные люди смотрят на тех, кто от души желает им скорейшего выздоровления. Её взгляд, всегда согревающий, теперь почти обжигал. Это было невыносимо – и так стыдно, за то, что позволил себе даже мысленно...
- Нет. К чёрту эту дрянь!
Дрожащей рукой выхватив стакан из руки девушки, Даниэль швырнул его прямо в пламя. Стекло с оглушительным звоном разлетелось о каменную кладку камина, зелье противно зашипело, и густой дым, ставший вдруг чёрным, ещё какое-то время поднимался от огня.
- Пожалуйста... иди ко мне. Пожалуйста.
И в голосе – мольба, почти слёзы, которые душили, но так и не пролились из глаз. Мужчины не плачут, нет – не плачут. Француз подался вперёд и одним рывком притянул Шеридан к себе, обнимая за плечи, стискивая их так крепко, что удивительно было – как той только не было больно. А воздуха по-прежнему не было, только боль, отчаяние и всё та же мольба – словно заговор, словно молитва.
- Скажи, что ты никогда меня не покинешь, п'гошу, скажи! Я не смогу без тебя, не смогу... я п'госто земёрзну, п'госто умру, п'госто погибну! Не оставляй меня, пожалуйста, не оставляй!
Дрожащие руки де Фуа скользили по спине Эшлинг, по плечам, по волосам – лихорадочный шёпот его стих вдруг. Ещё одно слово – и сдержать истерику, вырвавшуюся наружу, будет уже невозможно.
Даниэль отстранился от девушки – лишь на миг, чтобы спустя этот бесконечный миг уже целовать её лицо – и лоб, и щёки, и глаза, и губы, так торопливо и отчаянно – словно в последний раз. Он казался безумным, не то в бреду, не то уже давно где-то за гранью. И было так страшно просто отпустить её, что де Фуа только крепче сжимал тонкие запястья. А то, что так больно в груди - ведь это пройдёт, когда-нибудь потом. Ведь должно же? А если и нет – так пускай болит вечно, лишь бы только на тот век не провалиться в темноту.

 Отправлено: 12.02.11 19:45. Заголовок: Шеридан прянула наза..

Шеридан прянула назад, заслоняясь рукой от летящих во все стороны осколков, и в первый момент инстинктивно дернулась в руках де Фуа, когда тот притянул ее к себе: ей смутно почудилось, что и с ней он может сделать что-то нехорошее - мысль эта пришла Эшлинг в голову впервые с момента их знакомства, и раньше она показалась бы девушке кощунственной, но сейчас... Она никогда еще не видела Даниэля таким, и ей было страшно - вслушиваясь в сбивчивую речь француза, ощущая дрожь во всем его теле, Эшлинг постепенно впадала в ужас, словно бы страх де Фуа передавался ей. Она не понимала, что произошло - отчего тихий и спокойный вечер внезапно превратился в кошмар - и, вглядываясь в искаженное словно бы мукой лицо Даниэля, дрожала и сама, судорожно цепляясь за плечи юноши. В нем говорит болезнь - так убеждала себя Эшлинг, испуганно заглядывая в лицо де Фуа в попытке отыскать хотя бы намек на прежнего, веселого и доброго Даниэля - но не находя его.
Ей казалось, что он бредит - и, перепуганная, Шеридан теперь уже не вполне была уверена, что у де Фуа всего лишь банальная простуда: выглядел француз так, будто находился при смерти, да и вел себя, как смертельно больной.
- Я тут. Я не ухожу никуда же, я тут смотри! Я не ухожу никуда и не уйду, но Дэн, давай я позову целителя, - с отчаянием в голосе умоляла девушка, - Дэн, Дэн, пожалуйста! Тебе надо лечь, пожалуйста!
Она готова была поклясться, что он плакал - и хотя лихорадочно блестящие глаза де Фуа были совершенно сухими, Эшлинг все равно знала, что он плачет, как плачут те, кто никогда не проливает слез: отчаянно и исступленно, но про себя - и от этого не менее горько. И глядя на это Шеридан самой хотелось рыдать, но она, сдерживаясь упрямо убеждала де Фуа:
- Дэн, все будет хорошо... все будет хорошо, смотри, я же тут, я с тобой, Дэн... пожалуйста, давай пойдем к целителю. Пожалуйста!

 Отправлено: 12.02.11 21:02. Заголовок: Я не уйду, я с тобой..

Я не уйду, я с тобой – говорила Эшлинг, и от её страха некуда было скрыться.
Даниэль понял вдруг, что и девушка тоже дрожит, почувствовал, что и она – боится. И боится нисколько не меньше его, а, может быть, даже больше, ибо ей неведома была причина столь резкой перемены в настроении де Фуа. Вот ведь дурак... дурак, эгоист!
- Светлая моя, любимая моя... я напугал тебя. Я идиот, ты так испугалась... прости меня. Прости-прости-прости.
Он и в самом деле едва не плакал – от боли, от отчаяния, от злости на самого себя. Цепенея от ужаса – от того, что творил, от того, что позволил себе эту позорную истерику на её глазах. От того, что вообще посмел не подумать о ней прежде, чем подумал о себе. Проклиная себя, до боли в глазах Даниэль смотрел в эти синие глаза напротив – смотреть действительно было больно, но сил отвести взгляд тоже не было. Читая в её глазах такой искренний страх за него, француз чувствовал себя последним эгоистом на этой грешной планете.
- Не бойся, п'гошу тебя, я здо'гов. Я... пове'гь мне, я не хотел напугать тебя, не хотел!
Ослабив хватку рук, де Фуа теперь держал девушку за плечи мягко, осторожно. И с ума сходил от горькой нежности, тогда как сердце его всё ещё бешено колотилось в груди от страха.
- Не надо никого звать, не надо никуда идти, не надо. П'госто останься со мной, и всё п'гойдёт. Обещаю, я больше не стану так пугать тебя. Родная моя, светлая... прости.
И он опустил голову, уткнувшись лицом в её плечо, и больше уже не просил ни о чём – только плечи его дрожали, сотрясаясь от беззвучных рыданий.

 Отправлено: 12.02.11 23:36. Заголовок: Эшлинг уже совершенн..

Эшлинг уже совершенно перестала понимать, что происходит: неподвижно сидя на полу, ощущая, как под пальцами вздрагивают плечи де Фуа, Шеридан с отчаянием осознавала, что не может ничего сделать просто оттого, что не знает, что творится с Даниэлем. Еще мгновение назад говоривший что-то бессвязное, он теперь изъяснялся вполне логично; пару минут назад спокойный он теперь был обеспокоен и плакал, и у Эшлинг просто опускались руки. Теряясь в догадках, едва не рыдая от отчаяния, не понимая, что происходит, она могла только молча сидеть, судорожно перебирая в голове все поводы для такого поведения Даниэля - и ни один из них не казался Шеридан правдоподобным или достойным, а от этого девушку брал ужасный страх. Страх перед неизвестностью, непониманием; страх оттого, что она не знала, откуда ждать удар. Что же ей делать?
Руки Эшлинг сомкнулись на шее де Фуа; осторожно поглаживая француза по волосам, девушка негромко шептала ему на ухо:
- Все будет хорошо, слышишь? Что бы ни случилось, что бы ни произошло, все будет хорошо. Я тут, я с тобой. Все хорошо, Даниэль.
Из камина еще тек едкий дым от стакана с разбитым зельем.
- Только ляг, пожалуйста. Ради меня, ляг, хорошо? Я тебя очень прошу. Я посижу рядом, только ляг.
Ей вдруг вспомнилось, как она впервые попала в карету Шармбатона - в ту ночь, когда во сне умудрилась уйти так далеко от спальни. Все было точно так, и будто бы наоборот: тогда это де Фуа утешал ее, перепуганную ночным кошмаром, не допытываясь о его причинах и не расспрашивая, отчего такое с ней случается. Просто утешал и согревал; кутал в свое пальто и рассказывал о далекой Франции.
И она не будет ни о чем спрашивать.
- Ляжешь?

 Отправлено: 13.02.11 00:37. Заголовок: - Помнишь, как ты ск..

- Помнишь, как ты сказала мне тогда, что не сумасшедшая?
Даниэль и предположить не мог, что Эшлинг сейчас вспоминает ту же самую ночь, что и он. Просто отчего-то хотелось убедить девушку в том же, в чём когда-то та убеждала его – лишь бы она перестала так бояться, лишь бы не выглядела такой отчаявшейся и перепуганной. А, впрочем, кто бы говорил, граф де Фуа.
- Ты только не подумай, я тоже не сошёл с ума...
Он прижимался губами к тёплому плечу и постепенно успокаивался под ласковыми и осторожными прикосновениями. Напряжение и страх не исчезали, но отступали – забиваясь куда-то глубоко-глубоко вовнутрь, куда-то в самые затаенные уголки души, откуда вытащить их, это ещё постараться надо будет.
- Я никогда, никогда тебя не обижу. Ты ве'гишь мне? И я сделаю, как ты скажешь, светлая. Вот увидишь, всё и в самом деле будет хо'гошо. Только не бойся, п'гошу.
Поднимаясь с колен, Даниэль почти привычным движением легко вскинул Шеридан на руки, а после так же легко опустил на диван. Чтобы мгновением позже опуститься рядом, прилечь и вновь склонить голову к ней на колени.
- Видишь, лежу.
Де Фуа прикрыл глаза и тихонько сжал ладонь Эшлинг в своей руке – пальцы у него до сих пор чуть подрагивали.
- Скажи мне, что ты делаешь в летние каникулы, ma chérie? Вп'гочем, это я соби'гаюсь сказать тебе. Наве'гняка ты п'говедёшь их часть по д'гугую сто'гону Ла-Манша. Потому что я соби'гаюсь познакомить тебя со своими родными.
Неожиданно для самого себя француз улыбнулся. Прямо в лицо злой Судьбе, словно швырнул той перчатку – бросил вызов на очередной поединок. И стало легче.
- Сегодня же напишу об этом в письме pour ma mère. Она пон'гавится тебе, вот увидишь. Жаклин и вовсе будет от тебя в восторге!

 Отправлено: 13.02.11 02:13. Заголовок: Все возвращалось на ..

Все возвращалось на круги своя, и Эшлинг, сжимая пальцами ладонь Даниэля, отчаянно боялась спугнуть устанавливавшееся хрупкое равновесие. Она отчаянно старалась делать вид, что ничего не произошло, и гнала от себя дурные мысли, одновременно чутко прислушиваясь к звучанию голоса Даниэля и стараясь определить его настроение. Он уже не выглядел таким больным - только глаза еще лихорадочно блестели, да пальцы чуть заметно подрагивали.
- Это... было бы здорово, - призналась Эшлинг, - но... я бы не торопилась. Напиши ей позже? Я просто...
Шеридан смущенно потупила взор, неловко передергивая плечами.
- Я стесняюсь, - честно призналась она.
Еще бы не стесняться, когда выяснялось, сколь известна семья Даниэля! Что бы там ни говорил добросердечный де Фуа, но Шеридан смутно подозревала, что мать его вряд ли обрадуется, когда сын поставит перед ней какую-то ирландскую оборванку без роду и племени. Даже если предположить, что мадам де Фуа - женщина столь же широких взглядов, как и ее сын, все равно на девушек сыновей принято смотреть косо, хотя бы для того, чтобы не думали о себе лишнего.
Словом, какой бы заманчивой не казалась идея, Эшлинг предстояло основательно подготовиться морально - сейчас же мысль о знакомстве с семьей Даниэля была для нее столь же пугающей, сколь заманчивой.
- Дэн... выпей все-таки зелье. Пожалуйста. И я тогда буду спокойна. - Эшлинг погладила француза по плечу, настороженно наблюдая за его реакцией, ведь именно упоминание лекарства в прошлый раз так его рассердило. - Дэн?

 Отправлено: 14.02.11 01:53. Заголовок: Похоже, не любит суд..

Похоже, не любит судьба тех, кто вступает с ней в спор. Тех, кто умеет настоять на своём. Но пока есть хоть малейшая вероятность успешного противостояния, не переводятся желающие изменить свою участь.
Правда, редко у кого это получается. Судьба уважает упрямцев, готовых заплатить любую цену за право сказать своё "нет". ©

- Хо'гошо, я напишу ей, когда ты скажешь. – Даниэль легко согласился с просьбой девушки, несмотря на то, что сейчас ему не терпелось поскорее написать обо всём матери, дабы не мучиться страхом неизвестности ещё невесть сколько времени. Но всё же спокойствие Эшлинг было дороже для него, а потому француз не стал спорить.
В самом деле, были ли он уверен, что та обрадуется? Пожалуй, что не был. Де Фуа, должно быть, никогда не был примерным сыном – с самого детства он только и делал, что нарушал материнские заветы, касающиеся дисциплины. Та не одобряла его игр, порою выходящих за всякие рамки игр как таковых. Однако если даже матушка могла не обрадоваться самому факту выбора нечистокровной невесты, то стоит ей только увидеть Эшлинг, как всё изменится! Разве возможно не полюбить её? Разве возможно не восхищаться этой удивительной, искренней и доброй девушкой? Решительно невозможно, чтобы было иначе!
- Только тебе нечего стесняться. С малышкой Жаклин вы бы под'гужились – она славная, и по'гою вы с ней очень похожи. А матушка с радостью п'гимет в нашем доме ту, кого я люблю всем се'гдцем.
Сердце это сейчас билось в груди Даниэля, и стук его заглушал голос разума. Не было ничего важнее её улыбки, её спокойствия, её счастья. А если так случится, что у вас нет будущего – так найди же в себе силы сберечь настоящее. Просто сохрани, удержи... Вспомни вашу первую ночь. Вспомни, что это такое – когда есть только “здесь и сейчас”, есть ваша любовь, которая – видит Господь, не может быть не угодной ему, потому что не было ещё в твоей жизни чего-то более светлого, ясного и правильного.
- Зелье... оно же такое п'готивное. Но ради тебя я выпью его, светлая. Ради тебя я всё сделаю.
Даже невозможное.
Брошу вызов самой Судьбе – и мы ещё посмотрим, кто из нас окажется победителем.

 Отправлено: 14.02.11 16:07. Заголовок: А Эшлинг и не знала,..

А Эшлинг и не знала, что де Фуа сейчас бросает вызов судьбе - она просто радовалась тому, что, чем бы ни была вызвана эта странная вспышка, оно прошло, и Даниэль, кажется, снова в порядке - насколько в порядке может быть простуженный человек - и даже согласился выпить невкусное перцовое зелье. Соскользнув с дивана, она бросилась к столу - как хорошо, что предусмотрительно не вылила в стакан весь пузырек! - чтобы приготовить еще порцию лекарства, и побыстрее, пока де Фуа не успел передумать.
А потом она, безмятежная, не подозревающая о борьбе, которая шла в душе у молодого человека, сидела рядом с ним и с трудом сдерживала улыбку, наблюдая, как из ушей у Даниэля вырывается пар - забавный побочный эффект использования зелья от простуды - да так и не смогла сдержаться: рассмеялась, тут же поспешно целуя Даниэля, чтобы тот не вздумал надуться.
- Ты молодец, ты у меня отважный. - похвалила девушка смелость де Фуа. - Не всякий решится пить эту дрянь.
И не подозревала, насколько на самом деле отважен юноша, вздумавший спорить с предначертанием из-за той, что даже не могла оценить смелости его поступка - его, бросившего вызов многовековой традиции, рискующего быть раздавленным тем самым невидимым грузом, о котором Эшлинг думала чуть раньше. Склоняя голову на плечо Даниэля, чтобы, чуть краснея, будто в первый раз, признаться просто:
- Я люблю тебя, - она не замечала, как над ними сгущаются тучи, и единственное, что омрачало безмятежность Шеридан, это мысль о том, что Даниэль простужен.
Но все ведь пройдет после зелья.
Правда?