Отправлено: 17.01.11 20:49. Заголовок: Никого не будет в доме - Годрикова Лощина, 24 декабря 1977 г.

Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проеме
Незадернутых гардин.

Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк моховой,
Только крыши, снег, и, кроме
Крыш и снега, никого. ©

Место: коттедж Флинтов
Время: поздний вечер; рождественский сочельник
Участники: Алиса Флинт, Фрэнк Лонгботтом и бутылка виски

История о том, как девушка-которая-не-создана-для-романтики встречала Рождество.
И о том, кто пришёл именно тогда, когда она уже перестала ждать.

 Отправлено: 18.01.11 02:07. Заголовок: Внешний вид: светлое..

Внешний вид: светлое домашнее платье, волосы растрёпаны; на руках всё ещё следы ожогов и шрамов – рождественские подарочки из Эшвелла.

На кой чёрт, спрашивается, люди вообще придумали праздники? Те самые обязательные, которые раз в год и по календарю. Случалось так, что чувствовать себя причастной к ним было абсолютно невозможно, а игнорировать их тоже не получалось в силу причастности к ним всех окружающих тебя людей. Оставался один выход – запереться дома и поиграть в игру “мне всё равно, что там в этом мире делается, в этом вашем мире меня нет”. Почти так и поступила Алиса, за исключением одной маленькой детали – где-то в глубине души ей было совсем не всё равно.
В какой-то момент она почти перестала чувствовать – но проклятая память играла с девушкой злую шутку. Кошмары больше не оставляли её, осознание абсолютного одиночества пришло как-то очень спокойно и тихо – оно больше не давило, лишая возможности свободно дышать, оно просто мягко легло на плечи – и укрыло, будто невесомым снежным покрывалом. Но вместо того, чтобы впадать в истерику и страдать, Алиса отчего-то мягко улыбнулась ему и сказала “здравствуй”.
Я бы прислала тебе рождественскую открытку, Демон, но кто подскажет адрес? Мне не одиннадцать, я давно уже не верю в чудеса.
Девушка усмехнулась, сминая чистый конверт и бросая его в огонь. Глоток крепкого виски совсем не обжигал горло, но и не согревал почему-то тоже. Настоящего отменного виски из Северной Шотландии, чёрт побери! Бутылка из богатых запасов владения Дарси. Последняя. К школьному выпускному Лермонт притащил их столько, что даже выпитыми оказались не все. Алиса сохранила... видимо, не зря. Выпускной? А это вообще было с нами?
“Выпей, Флинт. Давай напьёмся вместе. Я хочу напиться сегодня с тобой.”
Будь бы проклята, память. Светлая память о тех днях, которые давно следовало оставить в прошлом. Не оглядываться!
Знаешь, как называл это время мой дед? Le sommet de la lumiere - "вершина света".
Тысячу раз прав был красавчик Ивен Розье. Вершину света каждый из них оставил позади. Через полгода настала Тьма. Кровь, снег и рождественские открытки...
Учителю де Вризу. С наилучшими...
Ещё один глоток – прогнать прочь непрошенные воспоминания. Рукописи не горят, и память не сгорает тоже. Говорят, желания, загаданные в Рождество, непременно сбываются. Какая нелепая глупость...
А ещё, говорят, в Министерстве завтра празднуют. Нет, не Рождество. С завтрашнего дня вступает в силу поправка к закону “О разрешенных заклятиях”, позволяющая сотрудникам Департамента Магического Правопорядка использовать Непростительные Заклятия при исполнении. Приговор самим себе, скрепленный печатью Бартемиуса Крауча.
За приговор, определенно, стоит ещё выпить. Или, может быть, не размениваться по мелочам? Давайте сразу за упокой наших душ, благородные герои!

- Леди Алиса, к вам гости.
- Какие гости в ночь перед Рождеством? Арчи, я не думала, что у домовых эльфов есть чувство юмора. Шутка не очень удачная, прости.
- Арчи не шутит, мисс!
- Ты что, издеваешься? Выгляни в окно – такой метели в Годриковой Лощине я уже несколько лет не помню. Какой ненормальный в такую...
- Мистер Лонгботтом, хозяйка. Уже поднимается наверх.

Хорошо, что бутылка в этот момент стояла на столике рядом с креслом – иначе Алиса непременно бы её выронила. Было бы страшно жаль – виски оставалось больше половины.

 Отправлено: 18.01.11 13:31. Заголовок: внешний вид: темно-с..

внешний вид: темно-серая мантия, потертые брюки, темные ботинки.
с собой: вп.

...<\/u><\/a>

Рождество в доме Лонгботтомов проходило строго по расписанию. В восемь пятнадцать просыпалась Аугуста, в восемь тридцать пять – планерка, девять ноль-ноль – тактические маневры. Девять пятнадцать – улыбаемся.
И Фрэнк улыбался. Он любил Рождество. По-настоящему, с детской искренностью, подлинной верой в чудо, наивно. Любил эту глупую кутерьму, любил запахи жареного мяса, сдобного теста, отрешенные лица родственников, яркие пучки омелы, в творческом беспорядке развешенные по дому, любил растерянные – да! бывало и такое! – глаза матери с какой-то девичьей робостью отводимые в сторону, случись ей столкнуться с кем-то из двоюродных дядюшек под этой самой омелой. Хотя чаще других Аугуста сталкивалась с домовиком Юлианом, ни для кого не секрет – состоявшего в крепкой, противоестественной связи с материнским чучелом грифона. Любил байки дядюшки ЭлДжи, заядлого холостяка, чью совесть пятнал ни один след разбитого женского сердца. Фрэнк Лонгботтом по-настоящему, искренне любил Рождество. И отходя ко сну, молился – ну, пожалуйста, пусть оно не наступит. Никогда.
…девушка, смотревшая с обрывка колдографии, улыбалась не ему. В жизни он не видел у нее такого лица. Одновременно веселого, печального, счастливого и задумчивого. На заднем плане угадывались очертания замка, день стоял ясный, солнце светило по-весеннему. Когда был сделан снимок? Фрэнк не знал. Мог только догадываться, кем и для чьего семейного альбома. Сглотнул. Половина бутылки виски заставляла кровь бежать быстрее. Но разум оставался слишком трезвым, предельно трезвым. И беспредельно одиноким. А говорят, одиночество – удел сердца. Врут, наверное.
- с рождеством… - тихо-тихо прошептал Фрэнк.
- Твоя? Красивая?
И вздрогнул. Дядюшка Альберт. Было в нем что-то от дементора. И тот, и другой появлялись неожиданно. И тому, и другому лучше бы не появляться. Фрэнк покраснел. Врать Альберту Лонгботтому было бесполезно.
- Нет, Эл. Не моя, но красивая, да?
- Да. И?
- Что?
- Ничего.
- Ладно-ладно! Была у нас маленькая… интрижка. Ничего особенного.
- Понятно.
- Слушай!
- Что?
- Ничего… Скажи мне, женщины… они прощать умеют?
Альберт Лонгботтом улыбнулся. Резкие черты его вечно молодого лица сгладились.
- Нет, Фрэнки, не умеют.
- И что мне делать?
- Любишь?
- Важно?
- Отвечать мне? Нет, отвечать мне не важно. Определяйся, парень – вот, что важно.
- Не простит ведь…
- Проверял?
- Стоит?
- Ты, Фрэнк, дурак.
- Знаю.
- А у меня дом свободен.
- Что?
- Дурак ты, Фрэнк, вот что…

Под окнами дома Флинтов Фрэнк топтался не меньше часа. Заламывал руки, кусал губы. Половина бутылки виски так и осталась недопитой. Об уходе он не сказал матери, не предупредил гостей, просто выскочил и все. Бессмысленно, глупо. Искренне. С надеждой.
- Привет. Мисс Флинт дома?
- Да, сэр. Вам назначено, сэр?
- Нет.
- Арчи должен предупредить о визите?
Фрэнк не ответил. Ступени лестницы под ногами сливались в одну сплошную полосу. Это было первым препятствием. О прочих Фрэнк старался не думать.
Праздничной Алиса не выглядела. В каком-то смысле это даже радовало.
- Собирайся! – с порога крикнул он. – Сорок секунд на сборы! Собирайся! Ничего не спрашивай. Слышишь? Я не уйду! Алиса…
Фрэнк замер. Дышал глубоко. Скоро Рождество. Может, не так уж плохо, если оно все-таки наступит? Прямо сейчас.
- Мне разрешено использовать непростительные… вот.

 Отправлено: 19.01.11 00:00. Заголовок: В отведённые ей соро..

В отведённые ей сорок секунд на таинственные сборы, Алиса не то, что не сдвинулась с места, она даже не проронила ни слова. Должно быть, наивно полагала, что появившийся, откуда ни возьмись, Фрэнк – это ни что иное, как плод её больного, измученного кошмарами, воображения. Однако Лонгботтом и не думал исчезать ни через сорок секунд, ни через сорок пять, ни даже через целую минуту. Но примерно через столько Флинт в голову пришёл единственно возможный разумный довод, который смог бы объяснить его здесь присутствие хоть как-то.
- Лонгботтом, ты что, пьяный что ли?
Девушка откинулась на спинку кресла и покосилась на собственную бутылку виски рядом с ним. Думала – стыдно будет... нет, отчего-то не было.
- Куда собираться? Аластор вернулся в Аврорат и собирает экстренную планёрку в ночь перед Рождеством? У меня выходной. У тебя тоже, насколько я график дежурства помню.
Алиса всё смотрела на Фрэнка и с удивлением понимала, что тот, кажется, действительно настроен более чем решительно. И не уйдёт отсюда просто так, развернувшись с порога. Не то, чтобы она совсем не хотела его видеть, просто... никак не могла понять, отчего кто-то вообще сейчас хочет видеть её. В этот тихий и светлый семейный праздник, который нормальными людьми принято проводить в обществе любимых и близких.
- Возвращайся домой, тебя наверняка ждут в семье. А непростительные будешь завтра использовать, сколько твоей душе угодно. Ни черта тебе не разрешено до полуночи.
И отчего ей так хотелось подойти и смахнуть ладонью снежинки с его плеч? В самом-то деле... в такую метель. Может, правда, случилось что?
- Впрочем, если хочешь – можешь остаться и выпить. Я никуда собираться не намерена, мне и здесь хорошо. – Честно соврала Алиса, всё ещё не думая подниматься с кресла.
Воистину, это было самое странное Рождество.

 Отправлено: 19.01.11 00:27. Заголовок: - Пффф….ф!..фф.! Это..

- Пффф….ф!..фф.!
Это хорошо, что вторую половину бутылки виски Фрэнк оставил дома. Было бы хуже. И больнее. Это само собой. Злая, противная и пьяная Флинт нравилась ему еще больше, чем злая противная и трезвая. И это было здорово. Против злой и противной он, пожалуй бы, смолчал. Но против пьяной – эгей, девочка! я вижу твою… бутылку! – Фрэнк решил действовать.
Не слушая и даже не видя, Лонгботтом прототипом чучелиной ипостаси тульи шляпы своей матери бросился к девушке. Не думал он вообще. То ли потому, что от природы не имел предрасположенности, то ли потому, что думать в принципе было не о чем. Если не это Рождество – значит, никакое из последующих. А Рождество Фрэнку нравилось. Впрочем, Алиса Флинт – больше.
Еще на ходу Фрэнк бросил на Алису мантию. Не из злости. Просто теплая.
- Предупреждал? Теперь не отнекивайся! Лучше бы закуталась и держись крепче. – крепко прижал к себе. Вместе с домашним платьем, ожогами и гордостью. – У тебя на доме противаппарационные? Говори сразу. Две секунды. В стену врежемся.
Врежутся. И это… в общем, тоже здорово. В горести и радости, пока...

 Отправлено: 19.01.11 01:06. Заголовок: Такой наглости Алиса..

Такой наглости Алиса от него не ожидала. Хотя... это же Лонгботтом! От него вообще бесполезно что-то ожидать, он всё равно возьмёт и сделает по-своему.
- Фрэнк, убери от меня свои руки сейчас же!! Ты пьяный, и... ненормальный совсем!
На самом-то деле, против рук Лонгботтома девушка ничего не имела, скорее наоборот. Руки были невозможно тёплыми, почти горячими – и оттого почти обжигали своим теплом ту, что привыкла к этой отчаянной холодной зиме. Привыкла не ждать тепла – огонь и пламя им теперь, будто знамя. Однако Алиса не была бы Алисой, если бы не была такой гордой и такой потрясающе упрямой. Нельзя же поддаваться мгновенным порывам, не пятнадцать же тебе лет! Чудес не бывает.
- И я тебя тоже предупреждаю, Лонгботтом! Если ты отпустишь меня прямо сейчас – я даже не стану бить тебя по лицу.
Девушка попыталась было высвободиться, но так и не успела. Потому что никаких противоаппарационных чар в её доме не было.
“Теперь будут” – только и подумала Алиса перед тем, как перенестись в неизвестность.

 Отправлено: 19.01.11 01:27. Заголовок: - Я не пьяный! Я рож..

- Я не пьяный! Я рождественский! – гордо воскликнул Фрэнк и, не дожидаясь, когда его будут, либо не будут бить по лицу, аппарировал.
Защитных чар вокруг дома Флинтов действительно не было. Не было их и вокруг домика дядюшки ЭлДжи, располагавшегося, впрочем, тут же. В Лощине. Зато в домике дядюшки ЭлДжи было нечто абсолютно несносное, забавное, аморальное, омерзительное и приятное одновременно. Водяной матрац. Не какой-нибудь маггловский, нашпигованный в лучшем случае млечно-белым суррогатом природно-водной субстанции. Нет, это был настоящий водяной матрац. При хорошей погоде и с хорошей удочкой в нем можно было поймать акулу. Но Фрэнка вполне устраивали вуалехвостики. Именно такие, какие в рассыпную бросились в тот момент, когда Фрэнк не то чтобы мягко, но, бесспорно, самоуверенно грохнулся спиной на дядюшкину койку. Тот факт, что Алиса грохнулась следом только поддавал жару… «И это на водяном матраце! – восклицала внутренняя Аугуста». К слову, немедленно посланная к дементору.
- Ну… - протянул Фрэнк. – Вот теперь можно раздеться… То есть… Ну, моя мантия, она тебе видеть не мешает?
И Фрэнк Лонгботтом бережно стянул мантию с головы Алисы Флинт. Что-то подсказывало – напрасно.

 Отправлено: 19.01.11 01:54. Заголовок: - А я предупреждала!..

- А я предупреждала! – Безапелляционно заявила Алиса, награждая Лонгботтома щедрой звонкой пощечиной. Отшвырнув в сторону проклятую мантию, она не без труда высвободилась из его рук и вскочила с постели.
Постели?!?! Кажется, девушка так и не смогла подобрать ругательств, подходящих моменту.
- Что это за место, отвечай немедленно!
Флинт смотрела на Лонгботтома так, будто собиралась испепелить его взглядом на месте. И совсем не замечала, что щёки её пылают румянцем, что уж совсем портило репутацию суровой женщины.
- Нет, молчи! Мне всё равно, что это за чертово место, я немедленно возвращаюсь домой!
Да, Флинт решила немедленно аппарировать обратно – допивать свой виски и предаваться ностальгическим воспоминаниям. И никакой рождественский свихнувшийся Лонгботтом не испортит ей и без того испорченное Рождество!
- Ч-чёрт. – Всё-таки выругалась Алиса, как только обнаружила, что волшебную палочку с собой забрать она не успела. Ещё веселее! Теперь ему даже пригрозить не получится, в случае чего.
- Где мы, Фрэнк? И зачем ты меня сюда притащил, а? Ни за что не поверю, что миссис Лонгботтом выгнала тебя из дома под Рождество.
Дурацкий водяной матрас отчего-то веселил, хотя Алисе полагалось бы злиться.

 Отправлено: 19.01.11 02:10. Заголовок: - Нискажу, - убежден..

- Нискажу, - убежденно произнес Лонгботтом, когда маленькие округлые дискусы перестали мелькать перед его раздразненным алисовской пощечиной сознанием. – Нипомню.
По правде сказать, и впрямь забыл. Нет, адрес он помнил, побуждения тоже, а вот ту часть, которая между… кхм, ну, вернее которая именно туда ведет, то есть от «согласен ли ты» и «пока не разделит вас», Фрэнк как-то не продумал. Хотя прибоем мозговой жидкости догадывался – девушки не очень любят, когда их похищают. Вернее, процесс похищения как-то должен пересекаться с последующими тортами, свечами, шелковыми простынями и… стихийная койка явно не входила в набор юного обольстителя.
- Не злись, Алис, - Фрэнк улыбнулся. – Ты в безопасности. Это ли не главное? И давай уж, иди сюда. Ничего плохого я не замыслил. Это дом одного моего… знакомого. Рыбки тоже его. О! Золотая! – Фрэнк тыкнул в матрац. – Загадаешь желание?
Знал – глупо звучит, но почему-то хотелось, чтобы загадала.

 Отправлено: 19.01.11 19:26. Заголовок: Я тянусь за главным ..

Я тянусь за главным твоим подарком,
Пусть моих друзей обойдёт беда.
Пусть моя душа засияет ярко
Там, где светит миру твоя звезда. ©

- Да не злюсь я... просто не понимаю. А оттого, что не понимаю... злюсь. Ну, да.
Оглядевшись по сторонам, Алиса быстро поняла, что ничего ужасного и страшного дом из себя действительно не представляет. Обыкновенный такой жилой дом – местами даже забавный. Темно, конечно, но рыбки эти опять же...
- Твой знакомый, видно, не в курсе, что зимой хорошо бы разжигать камины.
Девушка быстро глянула на мантию Фрэнка, брошенную рядом с ним, но вновь надевать её не стала. Только зябко поёжилась от холода, обхватывая себя руками за плечи.
- Одно у меня желание, Фрэнк. Чтобы люди на этой войне умирать перестали. И чтобы война тоже... перестала.
Последние слова были произнесены уже намного спокойнее и тише.
Девушка всё-таки подошла... не к Лонгботтому, но к окну. И окончательно убедилась в том, что всё не так страшно, как показалось в первые мгновения. Окна дома выходили в сад, а за калиткой, через дорогу, виднелась церковь. Знакомая церковь Годриковой Лощины с цветными витражами в окнах, освещенная рождественскими огнями. Коттедж Флинтов находился чуть поодаль – на улице, начинавшейся с другой стороны площади. Там по-прежнему мела метель, но вместе с тем она уже не казалась ни пугающей, ни суровой. Алисе даже почудилось, будто она и отсюда слышит пение церковного хора, когда она видела людей, спешащих туда, где играет музыка. Она знала, что среди них были как магглы, так и волшебники, и, наверное, в этом и состояло одно из самых главных рождественских чудес, если они вообще существовали в природе. По крайней мере, оставались люди, которые в них верили.
- Красиво...

 Отправлено: 19.01.11 20:00. Заголовок: - Алис, ты романтик...

- Алис, ты романтик. Люди не из-за войны умирают. Люди умирают из-за жадности, глупости, из-за самих себя. Людей не изменишь, зато самое время сменить тему.
Признаться, в холостяцком домике дяди ЭлДжи было более чем прохладненько. Разжигать камин Фрэнк не спешил. Сперва бы не плохо разжечь кровь. На этот случай предусмотрительный Альберт Лонгботтом держал под койкой пару-другую спасительных бутылок бренди. Фрэнк об этом помнил. Но рука почему-то замерла в воздухе. Рождественского чудо не случилось. Говорят, глаза – зеркала души. Зеркалам Алиса, видимо, предпочитала окна. То ли потому, что пейзаж там был интереснее. То ли потому, что у Фрэнка Лонгботтома не оказалось души. Первый вариант был предпочтительнее. Проверять не хотелось, хотя, сдается, самое время.
Бутылку он все-таки достал. Крепко сжал в кулаке. Медленно поднялся с кровати. Медленно подошел к Алисе. Медленно проследил за ее взглядом. Церковь. Место отпущения грехов, исповедей, похорон и… свадеб.
- Знаешь, Алис, я не умею говорить красиво, я не умею делать красивые жесты. Иногда мне кажется, я вообще ничего не умею. Ну, дерусь неплохо, только… В этом тоже нет ничего красивого. Поэтому выбирай, Алиса Флинт, мы сперва напьемся, а потом поженимся или сперва поженимся, а потом напьемся?

 Отправлено: 24.01.11 19:24. Заголовок: Это было почти отчая..

Это было почти отчаянно весело – назвать Алису Флинт романтиком мог воистину только такой человек, как Фрэнк Лонгботтом. По правде говоря, от романтики эта девушка была столь же далека, как далеко было лето от зимы. Не было в её жизни ни романтических встреч, ни свиданий под луной, ни цветов, ни долгих поцелуев на закате. Не было нежности, ласки, женственности, а если и были – то запрятаны так далеко, что оставались незаметны ни для кого из окружающих. У неё и жизни-то толком не было – в таких, как Алиса, не влюбляются. Какая в тебе нежность, если ты – огонь, пламя, гроза. Только страсть, только сила, только стержень. В таких, как Алиса – не влюбляются: их зовут подругами, сёстрами, боевыми товарищами и блестящими ученицами. А если и зовут вдруг замуж – то только так, без красивых жестов, в холодном доме с бутылкой бренди в руках. Алиса не смеялась. Было не смешно.
- Не нужны мне красивые жесты, Фрэнк. Достаточно было просто не оставлять меня одну.
Флинт отвела взгляд от пейзажа за окном и, повернувшись к молодому человеку, молча забрала бутылку из его рук. Тихонько щёлкнула пробка под пальцами, стукнулась о паркет и покатилась куда-то за камин. Алиса сразу сделала несколько больших глотков крепкого напитка, скорее в попытке согреться, нежели забыться. А в глазах напротив – всё одно какое-то беспросветное отчаяние вперемешку с негаснущей надеждой.
- Потом, сперва... есть разница? Говорят, от Судьбы не убежишь. От тебя почему-то тоже не получается.
Она обратно протянула ему бутылку, не отводя взгляда.

 Отправлено: 24.01.11 19:59. Заголовок: - Да пошла ты к черт..

- Да пошла ты к черту, Флинт!
Бутылка с пронзительным звоном лопнула, ударившись об пол. «Не напьемся», - со злой иронией подумал Фрэнк и больше не думал ни о чем. Жалеть он будет завтра. Или послезавтра. Потому что Рождество проведет в компании первой попавшейся девицы, красивой, податливой с ласковыми, горячими поцелуями, в которых не будит ничего алисофлинтовского; обычной девчонки откуда-нибудь из Лондона, Йоркшира, Папуа Новой Гвинеи или – дементор подери – крохотной холодной Болгарии. С девицей, в чьих затуманенных вожделением и хмелем глазах, конечно, не будет ничего алисофлинтовского. Потому что все алисофлинтовское мира, огненное, пламенное, грозовое опять, снова и снова, в который – дементор его знает – раз отрицало всего его грубое, вульгарное, примитивное, живое… ох до чего живое!.. фрэнколонгботтомовское. И это было обидно. До одури. Хотелось набить кому-нибудь морду. Но, желательно, все же себе. С разбегу. Об стену. Сдохнуть и не мучится. Не романтично, не красиво, не празднично, не по-рождественски, но очень по-настоящему. Потому что обидно. И больно. Кстати, до одури.
- Не оставлять тебя одну? Не оставлять тебя одну?! Флинт, а я тебе вообще нужен? Если нужен, в каком качестве? Морды ты бьешь злее меня. На метле летаешь ловчее меня. Карьеру строишь быстрее меня. В каком качестве я тебе нужен, Флинт? Кто я для тебя, сильная, смелая, храбрая гриффиндорка аврор мисс Алиса Флинт? Ты не поняла? Я не уходил от тебя. Я тебя испугался. Испугался, что в жизни сильной, смелой, храброй гриффиндорки Алисы Флинт с таким гипертрофированным алисофлинтовским однажды просто не найдется для меня места. Все, можешь считать меня трусливым идиотом. Но я всегда любил тебя, Алиса Флинт. А теперь я тебя спрашиваю, в последний раз спрашиваю: когда свадьба? Или предупреждаю! – сейчас я буду творить романтичное! – Фрэнк выхватил палочку. – Или трагическое. Хочешь, я спалю к чертям собачьим этот дом? И себя спалю вместе с ним к чертям собачьим. Ты аппарируешь, Флинт, ты быстрая. А мне – ну когда ты наконец поймешь, Флинт?! – мне терять нечего!
Нечего.

 Отправлено: 24.01.11 22:28. Заголовок: И ты выйдешь замуж, ..

И ты выйдешь замуж, всенепременно за того, кому предназначена. Ты знаешь, я верю в предназначение. Не в любовь с первого взгляда и до гроба, не подменяйте. А в эту темную злую штуку, которой все равно, где ты, кто ты и что о себе думаешь. Ту, которая случает с тобой всякое, как ты ни трепыхайся.
Так вот. Ты выйдешь замуж. © Fiann

До безумия хотелось целовать его – только бы замолчал.
- Так всё-таки к чёрту, или свадьба?
Алиса только вздрогнула, когда этот внезапный звон бьющегося стекла едва не оглушил её. И словно не бутылка эта чертова разлеталась сейчас вдребезги на полу, а что-то гораздо более важное и ценное. Что-то, что не склеишь по взмаху волшебной палочки. Наверное, несколько осколков всё-таки попали в сердце. Задели. По живому.
- Не кричи, Фрэнк. Никуда я не аппарирую, у меня палочк.. впрочем, ты прав. Аппарирую я быстро. Тут не далеко. Через дорогу.
И она шагнула к нему – в каком-то безумном порыве стремительно обхватывая пальцами запястье с зажатой в руке волшебной палочкой. Ну, вот и палочка нашлась. Вихрь аппарации унёс обоих из неведомого ей дома.
В старой часовне за церковью было тихо и пусто. Церковный хорал уже исполнял рождественскую мессу в главном храме, а здесь молчаливо сияли свечи перед статуей Спасителя. За окнами мела метель.
Алиса не выпустила руки Фрэнка из своей.
- Не надо жечь дома. Лучше зажечь свечи. Сегодня Рождество. Когда свадьба? Сейчас – хочешь? Не испугаешься?
Алиса не шутила – только снова не отводила взгляда.
- Только я не знаю слов венчальной клятвы.
Она стояла перед алтарём – растрепанная и замёрзшая, в простом домашнем платье, а в глазах её сиял огонь. Тот самый, что, казалось, погас там и не вспыхнет больше.
Я грешна – место ли мне в церкви?
На руках моих кровь, душа отдана Демону, сердце – тому, кто посылает к Дьяволу.
Вправе ли я просить для себя Рождественского чуда? Я не знаю.
Но одно я знаю точно – никто не вправе отобрать у меня мою Любовь.
Сердце в груди отчаянно колотилось, но в жестах Алисы, в чертах лица её ничто не выдавало этого отчаяния. Только спокойная, непоколебимая уверенность – не обреченность, нет. Любовь?
Предназначение.
- Кто ты для меня, Фрэнк Лонгботтом? Человек, с которым я готова разделить вечность.

 Отправлено: 24.01.11 22:58. Заголовок: - Да пошла к черту т..

- Да пошла к черту твоя вечность!
Неожиданно? Непредсказуемо? Закономерно! В отличие от Алисы, о чем он, впрочем, знать не мог, Фрэнк Лонгботтом никогда не верил в Предназначение. По правде сказать, само слово «предназначение» не рождало в обыкновенно пустой голове Фрэнка Лонгботтома никаких ассоциаций, не рождало в сердце никаких чувств, не заставляло трепетать, бояться или радоваться. Фрэнк Лонгботтом – так уж случилось – не верил ни во что. Воспитание. Прагматичное воспитание. С розгами. Но он знал, знал, пожалуй, с рождения: если в мире существует хотя бы одна девочка по имени Алиса, если в мире существует хотя бы один мальчик по имени Фрэнк и если земля все-таки вертится, то совершенно очевидно однажды – вероятно красивым зимним вечером, когда воздух пропитан тягучим ароматом рождественских пирогов, когда колокольный звон вплетается в высокое кружево разноголосых хоралов, когда жить хочется долго, но можно одним вздохом или даже единым дыханием; в один из таких вечеров земля крутанется правильно, в один из таких вечеров девочка Алиса обязательно упадет в объятия мальчика Фрэнка. И это не будет Предназначением. Предрасположенностью? Физикой? Притяжением? Нет, ничего подобного. Это просто будет. Потому что иначе не может быть. Потому что Любовь – это действительно очень просто. Достаточно любить.
И Фрэнку было плевать на всех маггловских пророков, на всех святых, на все храмы, часовни, клятвы и обещания. Он подхватил Алису на руки. Прижал. Целовал. Долго. Или не очень с точки зрения вечности. И это была клятва. Не на крови и не на алтаре. Клятва на счастье. Клятва на будущее. Самая примитивная, вульгарная, банальная клятва – клятва прикосновением, клятва поцелуем. А за ней… да хоть грехопадение! Маггловские пророки в свидетели!
- К черту твою вечность, Алиса Флинт! Мне достаточно разделить с тобой жизнь, миссис Алиса Лонгботтом.
И это было правильно, ожидаемо, закономерно и предсказуемо.

 Отправлено: 25.01.11 21:01. Заголовок: Говорят, у цыган-язы..

Говорят, у цыган-язычников был такой обычай – бить посуду в день свадеб, чтобы по числу осколков узнать количество совместно прожитых счастливых лет. Что ж, в таком случае разбитая вдребезги бутылка – отличное начало семейной жизни.
Конечно, у них ещё будет настоящая свадьба. С кольцами и клятвами, с белым платьем невесты, шумными пожеланиями друзей и подруг, весёлым смехом коллег-авроров и неясно откуда взявшимися слезами на глазах Августы Лонгботтом. Всё это потом непременно у них будет, но в ночь Рождества у них было что-то намного более важное. То, что не подвластно никаким законам – ни земли, ни неба, кроме единственного закона, имя которому Любовь.
Это же очевидно. – Так сказал бы учитель Алисы, не пряча улыбки.
Это правильно. Это единственно возможно. – Так думала сама Алиса, обвивая руками шею любимого мужчины.
Они целовались под стрельчатыми сводами католической часовни, под звон колоколов<\/u><\/a>, когда те пели, славя рождение новой надежды. И поцелуй этот, смешанный с горечью виски на губах, стал клятвой, поделенной на двоих, клятвой на жизнь, на вечность – перед Богом и перед друг другом, нужны ли ещё свидетели? Вмиг стало тепло – почти жарко, от его рук и объятий, от одной только мысли о том, что всё это – правда.
К чёрту вечность. Потому что целую вечность я ждала одного этого мига счастья.
На мгновение прервав поцелуй, Алиса не сдержала улыбки.
Алиса Лонгботтом улыбалась впервые за всю эту бесконечно долгую зиму.
- Я согласна на жизнь. Как это правильно... “пока смерть не разлучит нас”, да? Впрочем, пускай только попробует. Отныне ты мой, слышишь! И путь все святые будут свидетелями – больше я никуда тебя не отпущу. – Тихий смех её звенел, звуча в унисон с мелодией колокольного звона. – Хотя, твоя матушка наверняка не простит мне, если я украду тебя у неё в самый сочельник.
Алиса снова целовала Фрэнка – целовала горячо, долго и настойчиво, но вместе с тем нежно – не спрашивайте, как у неё это получается. Не спрашивайте – слушайте эту волшебную мелодию, взгляните, как над крышами Годриковой Лощины затихает метель. Смотрите на звёзды в тёмно-синем небе – теперь их видно, загадывайте самые заветные желания.
- Счастливого Рождества, Фрэнк. Счастливого Рождества.

 Отправлено: 25.01.11 22:15. Заголовок: - Миссис Лонгботтом,..

- Миссис Лонгботтом, откуда в тебе столько пессимизма? – Фрэнк смешно нахмурился. – Что за никчемная должна быть любовь, если нас под силу разлучить какой-то глупой метафоре? Нет, Алиса, не получится. Может, ты меня никуда не отпустишь, зато я тебя никогда не выпущу… Поздно. Ты моя, Алиса. И в жизни, и после смерти, и – так и быть – на пару-тройку сотен вечностей.
Звона колоколов Фрэнк не слышал. Колокола – что-то земное, традиционное, будничное. Сегодня Фрэнк слушал будущее, оно звучало в ритме сердечного бьения, двойного бьения, в котором однако угадывалось что-то третье. Нет, еще не скоро. Но обязательно когда-нибудь. Он и она – это сегодня, а что значит «сегодня» без продолжения? Маленького, но очень значительного? Это будет уже не история, это будет семья и традиция… Почему-то Фрэнк подумал, как здорово было бы вернуться в эту часовню лет этак через двадцать всей семьей – счастливой семьей, из трех или даже четырех… нет, не людей, сердечных бьений и, вновь не слыша колоколов католической церкви, смеясь и друг над другом подтрунивая, рассказывать что-нибудь веселое: «Слышите, маленькие? Это наша с мамой обручальная музыка! Да не колокола, глупые! Сердце свое послушайте!». Фрэнк не был романтиком. Наверное, рождество с его чудесами обязывает…
- И не думай о моей матери. Она ненавидит конкуренцию. Но, скажу по секрету, всегда мечтала о дочери. Ты – и для нее подарок тоже. Сомневаешься? А я не сомневаюсь.
Фрэнк подхватил Алису на руки. Как-то неловко закружил по скромному залу часовни. Свадебный танец? Что вы! Всего лишь репетиция…
- С Рождеством, Алиса? Как бы не так! С нашим будущим! За наше «и жили они долго и счастливо»!
Фрэнк рассмеялся, расцеловал Алису и был как никогда счастливым. Наше будущее, повторял он. Хотя какое там будущее, когда впереди долгое и счастливое настоящее?