Отправлено: 08.06.09 21:24. Заголовок: [Действующие лица и исполнители - 02.05]

Дата и время: 2 мая 1977.
Место: Локации изменяются по ходу развития сюжета.
Участники: Abraxas Malfoy, Leonard Rosier, Frederick Nott, Emmeline Vance, Sophia Rutherford.
Примечания: София Резерфорд определенно задержалась на этом свете. Волею Темного Лорда Абраксас Малфой, Леонард Розье и Фредерик Нотт должны устранить такую досадную помеху. Однако Пожиратели Смерти не подозревают, что в доме магглорожденной колдуньи, помимо хозяйки присутствует неожиданный гость – Эммелин Вэнс, доктор-аврор.
Чем все это закончится - большой вопрос.

 Отправлено: 29.06.09 11:51. Заголовок: Обычная, между прочи..

Дом Софии Резерфорд неподалеку от Тонтона, Соммерсет, Англия

Обычная, между прочим, история – в глубине души мало кто из знакомых Эммелин Вэнс считает её причастной к созданию милейших вязаных вещиц, которые она рассылает и вручает лично этим самым знакомым в качестве подарков. Этот когнитивный парадокс связан, должно быть, с тем, насколько часто приходится знакомым, особенно коллегам по работе, видеть доктора Вэнс в боевом настроении – с ног до головы забрызганную кровью или едкими зельями, угрожающе прищуривающую глаза, расчетливо цедящую сквозь зубы безупречно верные замечания, сосредоточенную, хладнокровную, готовую к любым ударам судьбы. Каков контраст с прихватками и кружевными салфетками тонкой вязки! Но ночным гостям доктора Вэнс, как правило, давним и верным подопечным, ни один месяц проведшим в отделении чаротравматологии, нередко случается сталкиваться с другим её ипостасью – терпеливой, милосердной утешительницей с теплой, немного грустной улыбкой на губах и ритмично позвякивающими спицами в руках. Одинокие постояльцы изолятора не остаются без подарков к Рождеству – кроме праздничного пудинга за счет госпиталя им достаются завернутые в хрустящую бумагу шарфы, перчатки, свитера и маленькие открытки без подписей. Многих из них стук спиц и тихий голос так славно убаюкивают по ночам. Правда, если они поделятся таким впечатлением о старшем целителе отделения, их заявления, вероятно, сочтут признаком отсутствия улучшения психического состояния. Совершенно зря, как видите.
Эммелин Вэнс снова заставила себя улыбнуться и сложить руки на коленях, изображая милое спокойствие ничем не обремененного гостьи ничем не обремененной хозяйки. Сегодня эта роль давалась ей из рук вон плохо, потому эти самые руки непроизвольно тянулись к саквояжу – достать привычные спицы, звякнуть хоть разочек, отгородиться от сожаления о прошлом и тревоги о будущем. Но и так тоже ничего – можно провести ладонью по колену, погладить рукоятку палочки сквозь плотную ткань и потом попробовать засмеяться в ответ на щебет Софии…
Нет, последнее - все же утопия.
Наверное, это нехватка воспитания. Потомственные аристократы, должно быть, всегда тактично смеются, вовремя реагируя на шутки собеседников, и считают это совершенно естественным. Или, наоборот, никогда не смеются и это считают…
София говорила что-то насчет параличей, прихваток и еще чего-то светского, ни к чему не обязывающего. Видимо, она имела об аристократических манерах более четкое представление – ей-то приходилась общаться со светскими львами, львицами и львятами, не только когда они пребывали в бессознательном состоянии. Это боль отпечатывается на всех лицах одинаковой гримасой, с судебными обвинениями, скорее всего, дело обстоит иначе.
Но мисс Вэнс не удавалось сосредоточиться даже не чувстве легкой беззлобной зависти, которое обычно было совсем не сложно вызывать в себе, - она напряженно выпрямилась, прислушиваясь совсем не к словам подруги. Чуткий слух целительницы, просыпавшейся в недолгие часы ночного сна от малейшего шороха, доносящегося со стороны палат или из коридора, заставил её окончательно потерять нить разговора и приложить серьезные усилия, чтобы не броситься к кухонной двери.
Это никуда не годится, Эмма. Нет, так жить нельзя. Хлопки аппарации, шаги… Ещё что-нибудь? Склонность к мрачным ожидания – это, допустим, черта характера. Но слуховые галлюцинации – это уж слишком. Ты же выспалась! Скоро нервы будут как у славного шефа Доркас, придется у собственных пациентов успокаивающее зелье таскать!
Куда там – условные рефлексы есть условные рефлексы: правая рука уже сжала рукоятку спрятанной в большом кармане сарафана палочки, взгляд, ставший вдруг резким, со стальным оттенком метнулся от одной двери к другой, от напряженного ожидания перехватило дыхание.
Ну и как я объясню это? Ладно, скажу Софии честно, что я психопатка. Вряд ли она станет писать жалобу в Мунго…
Дверь с треском вылетела из петель. О, теперь точно не станет, это раз… Да и все, кажется, других положительных последствий нет.
- Reflecto!* – девушка вскинула палочку, не успев увидеть вошедшего (или вошедших?), услышать произнесенное и осмыслить происходящее. Первый момент – всегда торжество бессознательных реакций тела. Впрочем, сознанию потребовалось немного времени – несколько мгновений, и Эммелин Вэнс уже стояла, прислонившись к кухонному шкафчику, оттолкнув к стене саквояж и деловито щурясь. Размышлять о происходящем, по-прежнему было некогда.
Всегда так. Это правильно.
Услышав голос подруги, Эммелин, вместо того, чтобы самой броситься к двери в гостиную, как полагается приличным испуганным гостям, потянула в эту сторону Софию, с силой вцепившись в её локоть. Распространенный среди хороших Авроров и хороших целителей рефлекс – сначала спасаем всех присутствующих, потом думаем про опасность для жизни и все остальное. Пинком распахнув дверь, Эмма успела скользнуть взглядом по железной маске незваного гостя и толкнула в комнату храбрую хозяйку дома.
- Protego, - оказавшись в гостиной Софии Резерфорд, Эммелин в первую очередь выставила вперед палочку, окружая себя и подругу невербальными щитовыми чарами, а затем быстро захлопнула дверь, почти беззвучно прошептав, - Colloportus.
Тот факт, что к Эммелин Вэнс вернулась её обычная привычка пользоваться невербальными щитовыми чарами – в отличие от атакующих заклятий, отражающие она произносила вслух только в случае совершенно неожиданного нападения, - свидетельствовал о том, что она уже к этому моменту действовала уже не бессознательно, а вполне осмысленно. Не сказав больше ни слова, она прислонилась спиной к стене рядом с дверью и бросила долгий взгляд на Софию. Если не считать несколько участившегося дыхания, она производила впечатление абсолютно спокойного человека – даже несмотря на то, воскрешала сейчас в памяти очертания железной маски.
Думай, Эмма, думай о важном. Сколько их должно быть? Пятеро или больше? Едва ли они явились в дом с меньшим численным преимуществом, это же не дуэль. Или, может быть, мои выходные достаточно спонтанны, и можно рассчитывать, скажем, на четверых?
За окном гостиной светило по-весеннему бесстрастно никого не волнующее солнце, запятнавшее бликами стены и потолок. В конусах лучей мерцали пылинки. Все было так, как должно было быть, разве нет?

_________
* оценить действие
SS

 Отправлено: 02.07.09 18:48. Заголовок: Леонард с доброй улы..

Леонард с доброй улыбкой смотрел, как Малфой разглядывает шарик. Он совершенно правильно сомневался - то есть, нет, эти три были специально сделаны и заботливо уложены в карман, но совершенно в такую же форму старший Розье периодически облекал и замечательное заклинание Piro. Что ничуть не намекало на родовую склонность Розье к дурным шуткам над ближними своими, просто французу было лень выдумывать новую форму и придавать им другой цвет.
Дом Резерфорд являл собой зрелище, от которого незваный гость только слегка поморщился под маской: надо же, а казалась такой серьезной женщиной. Дома же царит пастораль, просто как в сказках некой пожилой леди, издающейся в "De Rosa" и имеющей небольшой, но стабильный успех.
Половички, занавесочки, открытое окно. Запах выпечки. О, Моргана, то ли позор, то ли дурная шутка. Ты приходишь убивать, а тут тебе какие-то "Сказки Дядюшки Выдры".
За порогом кухни сказки кончились, и Леонард снова скривился под маской: Абраксас, вне всяких сомнений, мыслитель, но переть напролом с одним "Ступефай"...
- Reflecto! - Розье на реакцию тоже никогда не жаловался, и так бы они с незнакомой ведьмой еще долго играли в мяч этим несчастным проклятием, если бы та не уволокла за собой их будущую жертву.
Тьфу, дементора в душу мать. Почему их тут двое?
С другой стороны это был прекрасный случай, наглядно дающий понять Малфою, что просчитать все на свете он не может. Приятно, что ни говори.
С той стороны наглухо запечатали дверь. Француз под маской слегка приподнял брови: впору было захихикать. Да, дверь - это серьезная преграда.
Он поднял палочку, направляя ее в самый центр деревянной панели.
- Простите, дамы, мы без стука. Piro!*

 Отправлено: 02.07.09 20:03. Заголовок: Картина и впрямь как..

Картина и впрямь как-то уж слишком резко перестала быть пасторальной. Проклятие Абраксаса, дважды отскочив от Зеркальных Чар, грохнуло в стену, рассыпавшись ворохом красных искр: полка с посудой свалилась, превращая фарфор в груду тонких и острых осколков. За считанные секунды Эммелин успела схватить подругу и вытащить ее в другую комнату. Даже запечатать дверь - но Вальпургиевы рыцари давно уже не ходили в двери.
Огненное проклятие не оставляет обломков мебели. Просто часть стены вместе с дверью вдруг превратилась во вспышку ревущего пламени, угасшего так же быстро, как появилось - но взрывная волна буквально отбросила женщин назад: Эммелин покатилась по полу, в руке неприятно хрустнуло и вмиг онемевшие пальцы отказались держать палочку. София ударилась спиной о стену и медленно сползла на пол.

 Отправлено: 03.07.09 02:02. Заголовок: Женщины – это самое ..

Женщины – это самое важное, что есть в жизни мужчины. Помимо, разумеется, карьеры, азартных игр; марочных вин, которые непременно должны быть так стары, что имей голосовые связки успели бы за обедом поведать вам не только познавательную историю своей родословной, но и поделиться сотенкой-другой занимательных фактов из бытности мелового периода; дорогих сигар, элитных клубов и секретарш; а секретарша, насколько должно быть известно каждому уважающему себя джентльмену – это не женщина, это канцелярская принадлежность на высоких каблуках, но с низкой моралью и совсем уж опущенной нравственностью; да, все это так и, тем не менее, женщины всегда были самым важным, что есть в жизни мужчины. Поскольку без женщин жизнь мужчины превратилась бы в монотонную, тяжелую рутину по поиску чистого белья и съедобных корнеплодов. Но всякое правило хорошо своими исключениями. Абраксас Малфой входил в число таких вот исключений. Он мог и умел жить самостоятельно, без посторонней помощи. Умел готовить, умел следить за собой, не любил марочные вина, не курил сигар и со своей секретаршей, наперекор негласным догматам клуба выдающихся джентльменов, состоял в отношениях сугубо деловых, даже в самых откровенных фантазиях не способный представить, что же такого интересного может таиться под всегда безукоризненной, с иголочки, мантией Ленары Беллар. Все запретные тайны женской физиологии Абраксас Малфой предпочитал познавать за закрытыми дверями Малфой-Мэнор и только на примере одной единственной женщины – Урсулы Малфой. Все остальные леди, дамы, дамочки, мадмуазели и барышни для него попросту не существовали. От совершенства заурядности не ищут. И все же пытки представительниц слабого пола, свидетелем которых – таковы изжитки профессии – Малфою случалось бывать, отнюдь не доставляли удовольствия. Была ли причиной с молодости заученная аксиома «женщин трогают только по обоюдному согласию», или врожденная иммунность к проявлениям всякого рода экзальтаций, Абраксас не знал. Знал Абраксас, что убивать женщин неприятно, но необходимо. Не нужно забывать, что далеко не каждая обладательница роскошной копны волос и стройной фигуры – женщина в прямом смысле слова; из пятнадцати визуально женщин, минимум, девять – магглорожденные животные, не достойные ни жалости, ни пощады. И все равно убивать женщин Абраксасу было неприятно. Поэтому свою работу он стремился выполнить быстро, качественно, хотя безболезненности не гарантировал. Если Лорд требовал увековечить гибель Резерфорд – гибель Резерфорд станет эталоном, приобретет статус притчи во языцех. Кровь, грязь, крики, истерзанная плоть и… невинные посторонние жертвы были Вальпургиеву Рыцарю на руку. Со второй женщиной Абраксас Малфой был готов расправиться собственноручно. Еще одной грязнокровкой меньше и мир вздохнет с облегчением. Как звали гостью Софии Резерфорд, Пожиратель Смерти не имел ни малейшего понятия, что, однако, николько не колебало уверенности – перед ним очередная грязнокровка. Практически всех чистокровных волшебников Малфой знал в лицо. Он обладал фантастической памятью и никогда ничего не забывал.
После короткого обмена заклятиями на Абраксаса Малфоя накатила волна разочарования. И за себя и за жертв. Вальпургиев Рацарь не рассчитывал покончить с работой в первые же минуты прибытия в это непригодное для жизни место, но и затягивать спектакль не вписывалось планы. Иногда Малфой действовал грубо. Его собратья по железной маске обожали играть с добычей, позволять со всей доступной остротой почувствовать ужас пребывания на грани жизни и смерти. На их фоне Абраксас Малфой, должно быть казался человеком грубым, лишенным фантазии. В общем-то так оно и было. Поэтическое воображение у Пожирателя Смерти отсутствовало напрочь. Зато, если хотел, Малфой мог быть очень и очень жестоким. И он захотел. Захотел сразу же, позволь Розье такой неуместный то ли смешок, то ли вздох. Захотел на самом Леонарде Розье малость попрактиковаться в развитии своей рудиментарной фантазии. Впрочем, сдержался.
Когда пламя, поглотившее стену, исчезло, Абраксас первым шагнул в комнату, отмечая и выгодность собственной позиции и беспомощность недавних противниц.
— Gledius! — тихо, лениво, наотмашь бросил Пожиратель Смерти, направляя палочку в сторону светловолосой незнакомки.
Он не хотел ее убивать. Сейчас. Лишь немного покалечить. Даже не отрубить руку. Ну, может быть, не сплеча… кисть, или пальцы, или просто рассечь мышцы и сухожилия.
Абраксас вспомнил светловолосую женщину – целитель из Святого Мунго. Дерзкая полукровная тварь, решившая, словно бы ее куцие талантишки – сущий божий дар; а недостаток практических навыков всегда можно искупить изобилием идиотских теорий, каковые несчастная любила публиковать в сомнительных газетенках и никому не нужных журналах. Шваль. Не зря Абраксас Малфой давным-давно перестал доверять «специалистам» из Святого Мунго.

 Отправлено: 05.07.09 02:13. Заголовок: Когда София покупала..

Когда София покупала этот дом, она сомневалась, не стоит ли присмотреть что-то более подходящее: этот коттедж казался ей слишком большим для одного человека, но красноречивый риеэлтор убедил клиентку в том, что это все пока - а вот через несколько лет София выйдет замуж, потом нарожает детей, и ей этот коттедж уже покажется непростительно тесным. Вообще странно, что Резерфорд дала себя уговорить: она-то и тогда знала, что никакого замужества и никаких детей не будет... наверное, ей просто понравился этот уютный домик, а чтобы он не казался ей таким уж пустым, она на следующий же день после покупки коттеджа приобрела в Косом переулке котенка, чтобы было, кому делить с ней это просторное роскошество.
Сейчас же, медленно сползая по стене и наслаждаясь зрелищем разноцветных фейерверков, вспыхнувших в глазах от нестерпимой боли, Резерфорд с отчаянием понимала, сколь тесен ее небольшой домик; как мало в нем комнат, как мало мест, где можно было бы укрыться - и как, одновременно, нелегко выбраться из него. Особенно если путь к главному выходу преграждают трое Пожирателей, настроенных исключительно недружелюбно.
Да, было страшно - но страх, к счастью, не застилал разум Резерфорд, а с пола ей мешала подняться исключительно боль в затылке: София потрясла головой, будто надеялась так избавиться от разноцветных вспышек, но только сделала хуже - движение отозвалось разламывающей болью. Хотелось обхватить голову руками и сидеть вот так неподвижно, пока боль не уйдет сама... о, Мерлин, София, ты нашла время рассиживаться.
Эммелина... что с Эммелиной?
Только бы палочка была рядом.
Резерфорд лихорадочно шарила рукой по полу, одновременно следя за тем, как в дверном проеме возникает темная фигура в балахоне. Сердце истерично билось о грудную клетку, кровь пульсировала в висках и пальцы, которыми София ощупывала пол позорно дрожали - но ровно до того момента, пока рука женщины не наткнулась на палочку. Бессилия София боялась больше смерти: беспомощно следить за тем, как на тебя надвигаются убийцы - ужасно, а умереть сражаясь... итог, конечно, тоже малоприятен, зато, если Тот Свет все же существует, тебе не придется винить себя в том, что ты не сделал всего, что мог. Это - достойно.
Рука Софии не дрожала, когда она вскидывала палочку:
- Reflecto!*
Она все же нашла в себе силы подняться - голова отчего-то противно кружилась - но только для того, чтобы в следующий момент нырнуть за диван, куда отбросило Эммелину, и одновременно бросить в сторону противника:
- Relashio!*
Палочка в руках словно придавала спокойствия и уверенности: пусть путь к парадному входу закрыт, но дверь из спальни ведет в сад. А если им не удаться добраться туда, в доме полно окон, которые не расстроятся, если им временно придется поработать дверями.
В любом случае, они еще побарахтаются.
София схватила Вэнс за плечо.
- Эмма, ты в порядке?

*на оценку

 Отправлено: 05.07.09 15:14. Заголовок: Да, боль, несомненно..

Да, боль, несомненно, делает всех людей одинаковыми – маглов и волшебников, жертв и убийц, по любую сторону стеклянных перегородок или линий фронта. Боль – единственный серьезный конкурент рассудка, остальным ощущениям недостает интенсивности.
Широко открытые зеленые глаза Эммелин Вэнс следили за палочкой безликого противника со спокойным, чуть презрительным вниманием. Вспышка огня, вспышка боли, преувеличенно живописно клубящаяся пыль. Правильная дробь в секундах – чтобы перехватить палочку левой и, метнувшись на полусогнутых в сторону первого попавшегося на глаза формально препятствия, снова опуститься на пол. Препятствие, оказавшееся при ближайшем рассмотрении диваном, давало возможность осмотреться, то есть оценить то единственное, что вызывало сейчас больший интерес, чем любые действия противника – состояние союзников. Дела союзника обстояли приемлемо.
А боль давала короткий промежуток времени для абстрактных мыслей – два быстрых вдоха, не больше.
Эммелин Вэнс часто корила себя за высокомерие, но ничего не могла с собой поделать – однозначные суждения и люди, способные довольствоваться ими, следить за собственными лицевыми мускулами внимательнее обычного, чтобы скрыть презрительную усмешку или усталый укор. Для адекватной оценки действительности учет плюсов и минусов неизбежен, поэтому, должно быть, столь немногие к ней способны. Из высказываний авроров, министерских рыцарей без страха, упрека и сомнения в собственной правоте, прямо следовало, что незнакомцы вроде сегодняшних незваных гостей Софии Резерфорд – воплощение вселенского зла. Казалось бы, информированность служителей закона должна ликвидировать подобные мнения, так нет же. Кто ж их знает, этих господ убийц, может быть, они котят любят? Или помогают старушкам делать весеннюю генеральную уборку? Или присылают на Рождество знакомым вязаные салфетки, постеснявшись подписать открытку?
В том же самом можно упрекнуть и многих господ убийц. Или позавидовать уравновешенности их мотивов: враждебные маглорожденные – грязнокровки, враждебные чистокровные – предатели рода, никаких лишних альтернатив и дихотомий, от инициативных требуется только вырядиться поэффектнее в униформу – и вперед, вести мир к светлому будущему. Любопытно, как быстро такая система ценностей устраняет неразрешимые трансцендентальные противоречия: например, привычка ликвидировать огненным проклятием чужие стены ничуть не мешает некоторым волшебникам считать себя прекрасно воспитанными людьми и (вы не поверите!) упрекать других в отсутствии утонченных манер. Не сознание, а сплошной оксюморон.
Страшно то, что совсем не сложно понять и тех, и других – нет ничего привлекательнее безоглядной веры в черно-белую гамму, упрощающей все, что можно упростить, и особенно счастливо – то, чего упрощать нельзя. Иногда, смертельно устав от множащихся в стремлении к дурной бесконечности смыслов происходящего, Эммелин Вэнс позволяла себе представить, каково это – убивать только нелюдей, пить чай исключительно с олимпийскими божествами, обладать душой, тождественной катехизису до последней запятой. Да, так и жить. Эгоистично. Легко. Счастливо. Детский сад.
Вдох. Еще один. Вот и кончилось двухминутка абстрактных размышлений. Эммелин считала, что именно такая отвлеченная банальность и станет однажды её последней мыслью, и допустила бы, что, возможно, именно сегодня, если бы не одно обстоятельство. Обстоятельство интересовалось её самочувствием, опираясь на спинку дивана.
Софи, Софи… Как же все закономерно. Люди смертны, люди внезапно смертны, и это бесспорно. Но только не в мою смену.
- Emendo, - Эммелин нахмурила брови, направляя палочку на собственное сломанное запястье. Ох, если бы психиатрические проблемы были хирургическими, многие поколения уже жили бы беспечно. – Именно – в порядке. Enervate. Чтобы голова не кружилась.
Направив палочку на Софию, она даже коротко улыбнулась, словно пытаясь убедить подругу в собственной искренности или просто иррационально успокоить.
Честно. Заведенный порядок, вероятно, ближе к текущей ситуации, чем к мирный чаепитиям по выходным.
Слегка поморщившись, девушка сжала палочку в правой руке. Стоило только коснуться рукоятки, как мысли стали светлее и практичнее, а сознание отмело остаточную боль как ощущение неинформативное – нет на свете средств против хорошего рабочего настроя, ему даже смерть не всегда мешает.
Быстро сжав плечо подруги, доктор Вэнс выпрямилась и больше не поворачивалась к незнакомцам спиной, плавными шагами перемещаясь вдоль стены, не забыв выставить вперед палочку. Нацеливать палочку на одного или другого не имело особого смысла, важнее держать обоих в поле зрения. Если в её пронзительном взгляде и можно было угадать какие-то эмоции, то только каплю презрения и вечную профессиональную жалость. Судя по всему, в нормальной системе координат времени прошло совсем немного, может быть, с полминуты.
Стук и взгляд в глаза – обязанность только людей воспитанных. Неразумно требовать даже таких малостей от всех. Двое. Значит, рассчитывали застать хозяйку в одиночестве. Как ново и изящно, комплимент, что ли, сделать?
- Impedimenta!* – негромко отрезала Эммелин, когда услышала шорох со стороны дивана, быстрым движением направив палочку на ближайшего Пожирателя, вместо того, чтобы обернуться в сторону Софии. От ободряющих взглядов сейчас толку немного, лучше хоть ненадолго отвлечь назойливых визитеров от целей их визита.
- Fatigo* , - произнесла девушка, не давая опомниться даже себе, уже взмахивая палочкой в сторону другого дорогого гостя.
Как говорят авроры, крошечное преимущество во времени – это лучше, чем ничего, а щитовые чары не спасают от мощных проклятий, но если очень нужно, то можно попробовать. Не все же возводить щиты вокруг буйных пациентов.
- Protego *, - выдохнула мисс Вэнс, не успев услышать еще чьего-нибудь ответного заклинания, и только после этого позволила себе отвлечься на мимолетный взгляд в сторону Софии. Но не более того.

*на оценку

 Отправлено: 05.07.09 19:50. Заголовок: Не то, чтобы мне был..

Не то, чтобы мне было лень переходить на мастерский аккаунт, но так будет рациональнее.

Убийство превращалось в полноценную драку и нельзя сказать, что в каком-то смысле Розье не был этому рад. С другой же стороны куда практичнее было: по два слова на каждую и уйти, не оставив за собой следов. С точки зрения Леонарда тихие смерти куда страшнее. А бесследные исчезновения - и подавно. Так нет же... Откуда эта бессмысленная страсть к фейерверкам, шуму, дыму, грохоту и прочей мишуре? Войти в учебники? О да, войти в учебники, как недостойные своего возраста позеры.
Но нельзя поднять палочку и сказать "Авада Кедавра" - потому что непонятно, правда, у кого, то ли у Лорда, а то ли у Абраксаса свои представления об эффектном.
Ну вот и результат.
Грязнокровки, на минуточку, тоже жить хотят. И глупо было предполагать, что это желание они не проявят.
Зеркальные чары Софии не сработали - ну разумеется, ибо природа проклятия, которым оперировал Малфой не относилась к области его действия. Так что первая кровь за сегодня все же пролилась: ровно перед тем, как Эммелин произнесла свое "Protego", по ее свободной руке полоснуло невидимым лезвием, рассекая плечо почти до кости.
И в этот момент комнату засыпало ворохом искр, словно взорвался хороший фейерверк. Затрещала занимающаяся обивка дивана, обоих Вальпургиевых рыцарей швырнуло в стороны, и если бы не маски - серьезно обожгло бы лица.
Леонард еще относительно пристойно выругался, треснувшись головой об какую-то полку, руку опалило до волдырей, и еще дюйм, угол проклятой доски врезался бы не в кость, а в висок. Глупо думать, что Абраксас бы его здесь не оставил. Или оставил живым.
Старшему Малфою в глаза попали искры, и, кажется, мантия решила загореться. Розье прошипел что-то малоразборчивое, ухватившись за голову - между пальцев потекло нечто неприятно-липкое. "Мозг," - тут же возникла в дебрях рассудка неуместная шутка. Защитившись от Проклятия Усталости невербальным "Defendo", он снова вскинул палочку.
Нет, пытки - это пусть кто-то другой развлекается.
- Formido! - и следить, как для Софии Резерфорд оживают ее самые темные страхи.

 Отправлено: 05.07.09 21:11. Заголовок: Хрустнуло. Треснуло...

Хрустнуло. Треснуло. Засверкало. Треснуло повторно. Впрочем, хрустнуло тоже. Фейерверк вышел великолепным, почти праздничным. Но, к сожалению, чем ближе старость, тем меньше внимания вы уделяете спецэффектам. К сорока семи годам вся прелесть театрального действа заключается в походах в буфет, где можно с лицом истинного ценителя тонкого и духовного позволить себе толстый бутерброд с чем-нибудь легко перевариваемым. Малфой не питался бутербродами и, очень вероятно, о маггловских спецэффектах знал не больше, чем бактерия осведомлена о теории генезиса – бактерии достаточно раз в миллениум эволюционировать; экстраполяцией фактов, выводом закономерностей и прочей тоскливой бумажной волокитой займутся сотни неунывающих Менделей. Все было бы прекрасно, не будь оно так скверно. Какое-то время назад Абраксас Малфой раздумывал, насколько остро развит у животных инстинкт самосохранения – как выяснилось весьма и весьма, Вальпургиева Рыцаря даже угораздило порезаться. Когда очередная яркая вспышка разродилась снопом фантастически ярких искр, раздалось эпическое «хрусть!» и Пожирателя Смерти немилосердно швырнуло куда-то в угол, Абраксас Малфой впервые в жизни понял, почему всегда так резко недолюбливал полеты – оказывается, дело было вовсе не в инстинктивном страхе высоты, вся проблема в желудке. Желудок ненавидит встряски, ему по душе статичность. Но довольно. К дементору суемудрие. Философия хороша под сытный бифштекс с кровью. И пик наслаждения, если эта кровь не ваша.
Аэродинамические свойства Абраксаса Малфоя оставляли желать лучшего, поэтому, приземлившись на низкий, колченогий столик (каждый столик в доме каждой грязнокровки низкий и колченогий, того требует закон сохранения антиквариата в природе; достойную мебель – достойным семьям), Вальпургиев Рыцарь шумно и болезненно выдохнул. Столик развалился. Треснуло в третий раз, и Абраксас почувствовал, как правое ухо обожгла боль, из глаз хлынули слезы. Выдернув из уха узкий окровавленный фарфоровый осколок, должно быть вазы, Малфой поморщился. В момент падения капюшон сорвался с головы Пожирателя и, увы, не уберег от столь досадного маленького инцидента. Глаза по-прежнему слезились, мантия и вовсе начала тлеть. Абраксас порывисто взмахнул палочкой, сбивая пламя и с удивлением отметил, до чего же неприятно глазам.
— Это больно, — вполголоса, удивленно проговорил он. — И мне это надоело.
Розье времени даром не терял. Малфою оставалось последовать его примеру. Поскольку Леонард решил слегка позабавиться с главной виновницей торжества, Малфой позабавится с ее подругой. Теперь уже полутора рукой.
— Время умирать. — Задумчиво произнес Абраксас. — Или нет? Crucio!*
Вальпургиев Рыцарь не был поклонником «Круциатуса», но пользоваться им умел мастерски.

_________
*оценить силу действия

 Отправлено: 06.07.09 20:06. Заголовок: Темных страхов у Соф..

Темных страхов у Софии Резерфорд было не так уж много: боязнь получить "В" по трансфигурации на четвертом курсе, наверное, не в счет. Бугимена под кроватью София перестала бояться еще в пять лет, когда брат обстоятельно разъяснил ей, что эволюционная теория Дарвина, теория относительности, теория хаоса и здравый смысл отрицают существование таких созданий; она никогда не страдала от фобий и не попадала в стрессовые и опасные для жизни ситуации (вроде этой) которые оставили бы в ее душе заметный след.
Во всяком случае, так думала сама София Резерфорд.
Прежде чем убедиться в обратном, она даже успела порадоваться тому, что ее фейерверк создал нападавшим достаточно проблем, и уже подумала было, что, пользуясь их замешательством, стоит постепенно отступать к заветной спальне... а потом ее накрыл необъяснимый, панический и совершенно нехарактерный для Софии страх. Заклинание удивительным образом выдернуло из сознания женщины воспоминание, которое она сама не смогла бы вызвать, даже если бы постаралась.
Паук казался огромным - а, может, он и правда был огромным, сейчас уже не поймешь - и свою ловчую сеть он свил ровно под козырьком крыльца дома Резерфордов, у самой двери. Каждый раз входя в дом, маленькая дочка Резерфордов с опаской косилась на хозяина ловчей сети, хищно поджидавшего жертву прямо в центре своей паутины: ей все казалось, что однажды тот может принять за эту самую жертву ее, Софию. Она была исполнена решимости прогнать паукообразное из-под крыши своего дома: раздобыв большую палку, София решительно ткнула паука... и тот, ошалевший от неожиданности, свалился ровно ей на голову.
Кажется, так она больше никогда не кричала - и уже потом, когда прибежавший на плач отец снял с девочки паука, ей все еще казалось, будто бы кто-то ползает по голове и шее, ощущала на коже прикосновения лапок; и сколько бы папа не демонстрировал ей пойманного паука, она не могла отделаться от этого чувства.
Заклинание словно бы схватило тот короткий момент паники и заставило уже взрослую Софию вновь испытать этот панический страх - только отделаться от него так же легко не представлялось возможным. Резерфорд замотала головой, отступая, и наткнулась на журнальный столик, опрокидывая его: посыпались на пол старые номера "Ежедневного пророка", а рядом, не удержав равновесия, упала и сама София.
Страшно, страшно...
Не время паниковать, не сейчас.
Все равно страшно.
Резерфорд замычала, зажимая ладонями уши, зажмуриваясь, чтобы не видеть и не слышать, тщетно пытаясь отогнать навязчивый страх. В таком состоянии и речи быть не могло ни о каком отступлении, а перед тем, как София впала в панику, она успела заметить, что Эммелину ранило...
Нет, никуда они не пойдут.
Резерфорд вскинула палочку: она бросала заклинание так, словно атаковала не пожирателей, но собственный страх; весь свой испуг, всю свою злость - и всю свою злость на свой испуг Резерфорд вложила в это слово:
- Bombarda!*
Целиться в таком состоянии было сложно, но София старалась попасть в стену поближе к Пожирателям.

*на оценку

 Отправлено: 09.07.09 10:52. Заголовок: Не опять, стало быть..

Не опять, стало быть, а снова? Почему у вас, мисс Вэнс, все руки в шрамах от исцеляющих заклятий? О, господин директор, я всего лишь была в гостях у мисс Резерфорд – у неё еще и ковер кровью залит. Пустое, пятна, скорее всего, не останется. Как и ковра.
Знакомая стратегия: нет человека – нет проблемы, нет ковра – нет пятен. Кровь, огонь и вспышки проклятий – жизнь определенно возвращалась к норме, к до боли знакомому заведенному порядку. Все живы, господа? Продолжаем.
Живы, это, конечно, сильно сказано.
Стоять, Эмма, иначе пространства для маневров будет меньше.
Эммелин Вэнс зажмурила глаза, волевым усилием заставляя окружающую обстановку прекратить предательски расплываться и медленно кружиться против часовой стрелки. Еще один болевой шок, еще два… нет, пожалуй, на этот раз один вздох для абстракций.
Да, София Резерфорд скоро будет выбирать себе новые обои, по крайней мере, для гостиной. И новый диван. И столик. Возьмет в Визенгамоте отгул, в Мунго – справку о трудоспособности и пойдет выбирать. Обязательно, это не обсуждается. Варьирование собственного будущего вплоть (и преимущественно) до самых мрачных вариантов Эммелин допускала без малейших заминок, с застывшей грустной улыбкой на губах, но сторонние участники (они же по факту невинные жертвы) должны быть спасены и поглощены ремонтом пострадавшей квартиры, даже если (особенно если) некому будет вязать прихватки для новенькой кухни.
Прежде чем сосредоточиться на невербальных чарах, доктор Вэнс успела открыть глаза. Темное влажное пятно на ковре с багровыми переливами. Ползущая все дальше по неровным белым клочьям рукава алая граница. Неясного генезиса цветные пятна на периферии зрительного поля – толи отблески масок, толи искры. Невидимая жаркая волна воздуха от стоящего неподалеку дивана – должно быть, логически достроенное ложное ощущение, ведь ветру в комнате неоткуда взяться. С другой стороны, нельзя отрицать, что, во-первых, мог-таки взяться, а во-вторых, прямое сопоставление прогностического потенциала развитого рассудка и ложности суждений как таковой некорректно.
- Emendo, - на душе было как-то отвлеченно грустно, хотя атмосфера вокруг была поистине праздничная: одно пренебрежение правилами пожарной безопасности чего стоило. Карнавальные костюмы, опять же. Рваная рана на плече начала затягиваться, но узкий бардовый шрам продолжал кровоточить. Должно быть, заклятие получилось слишком сильным для того, чтобы быть употребленным без сопровождающих анестезирующих чар (на которые, понятное дело, времени решительно не было), поэтому устоять на ногах Эммелин Вэнс все же не удалось – резко согнув в локте левую руку (надо же как-то останавливать кровотечение без отрыва от производственной деятельности), она поморщилась от боли и, сделав шаг назад, споткнулась о какой-то опрокинутый стул.
Что за… бардак?! Всегда так – незваные гости застают в доме разруху в самом горделивом её расцвете. Если не застают, то обязательно доводят её именно до такого состояния.
Теряя равновесие, девушка вцепилась в светлый тюль, закрывающий угол окна, что способствовало замедлению падения её самой, но резкому ускорению падения оконной гардины. В это время над головой мелькнула вспышка проклятия, а пылающая спинка дивана с треском рухнула именно на то место, где несколько сотых долей секунды назад стояла Эммелин. Что касается самой Эммелин, то её лицо, справившись с раздражительной волной боли, вновь приняло понимающе-спокойное выражение, а скользкие от крови пальцы (что действительно привычно) так и не выпустили рукоятку палочки.
- Depello, - быстро процедила она, вскакивая на ноги. От скорости в этот момент зависело многое, с учетом того, что заинтересованным Пожирателям ничего не стоило повторить произнесенное проклятие или заменить его более радикальным, а ноющая боль в залитом кровью плече могла снова стать режущей, стоило только ослабить концентрацию сознания на внешних объектах. Гардина вместе с полосой тюля приземлилась посреди гостиной и сверкнула вспышкой огня – пламя перекинулось с остатков горящего дивана.
-Stupefy! * – бросив в Пожирателя первое пришедшее в голову заклинание, Эммелин бросилась в противоположный угол комнаты, не желая оставлять в одиночестве подругу, не замечавшую, видимо, ничего вокруг. Ничего информативного, точнее, поскольку чем-то весьма навязчивым её мысли явно были заняты.
Мерлин и Моргана, и что же нам теперь… Интересно, куда ведет эта дверь? Хорошо бы не в кладовую. Хотя, не принципиально…
- Софи, Софи, ты меня слышишь? – сбивчиво выдохнула Эммелин Вэнс, с силой сжимая плечо подруги. Никакого ответа. Современная колдомедицина справляется практически с любыми чарами. Но, не в условиях военно-полевого цейтнота, это её неоспоримый минус. Услышав первые звуки заклинания, Эммелин вскинула палочку, целясь в потолок над фигурами Пожирателей, - Bombarda Maxima!*
Она закончила заклинание на полсекунды позже Софии и, не теряя ни мгновения, толкнула ногой дверь (ту самую, которая желательно-не-в-кладовую) и увлекла за собой подругу, успев глотнуть густой пыли, крошеной штукатурки и давящих на барабанные перепонки басов рушащихся стен.

*на оценку

 Отправлено: 17.07.09 00:56. Заголовок: "Нет, пожалуй, в..

"Нет, пожалуй, в учебники эта история все-таки войдет," - отстраненно размышлял Розье, глядя, как дом медленно превращается в кучу горящего строительного мусора, - "Как самое идиотское убийство со времен убийства магами магловского кардинала Битона." А до сих пор Леонард предполагал, что более дурацкой истории не случалось.
Поди ж ты, сколько нового порой преподносит мир достойному джентльмену на склоне лет. Сейчас, впрочем, было уже поздно возмущаться и язвить, зато стало ясно, как никогда, что вероятность удачного исхода стремится к нулю, что бы там себе ни думал Абраксас, который очевидно начал выходить из себя. Другими причинами применение Круциатус с его стороны объяснить было нельзя. И, по чести говоря, француз с трудом подавил в этот момент желание наплевать на дам и сказать в спину Малфою пару слов. Известно, каких.
Вместо этого он с некоторым удивлением проследил, как скручивает от боли вторую женщину - как ее называла Резерфорд? Эммелин? - ее Оглушающее проклятие ударило в стену буквально над ухом, а второе просто погасло, не долетев до цели.
А вот Bombarda Софии Резерфорд ударила прямо в стену. Судя по всему - несущую.
Леонард хмыкнул, под маской закусывая губу - дом сразу весь застонал, и от этого жуткого звука стало настолько не по себе, что плевать уже на разлетающиеся во все стороны обломки, которыми досталось всем: и Абраксасу, с дикой точностью прямо по ребрам, под руку с поднятой палочкой, и этой Эммелин, которую скрутило страшной судорогой Круциатус, что до Софии Резерфорд - то не будь она ближайшим кандидатом на уютную могилку, ей предстояло бы серьезно озаботиться сведением синяков. Ну и самому Леонарду, конечно, влетело так, как в молодые годы не влетало на квиддичных матчах: и по плечу, судя по неприятному щелчку, выбив его из сустава к Моргане матери, и по ногам и даже - кому скажи, так не поверят - почти в челюсть. Если бы не маска, то ему предстоял бы почти канонический диалог с женой: "Милый, что это у тебя на лице? - Я упал."
- Sphaera Defendo! - и к боггартам все остальное, когда на голову рушится дом, он рушится на головы всем без разбору, будь это убийцы или жертвы. И свою голову Розье определенно хотел бы сохранить не более поврежденной, чем она есть сейчас, что же касается Абраксаса - его состояние мало беспокоило Леонарда, но защищать в этом случае только себя было бы дурным тоном.
Поразительно, до чего доходит человеческая гордыня...
А потом дом рухнул - прямо на них, на купол Защиты, на жертв (и француз даже знать не хотел, успели ли они закрыться), и некоторое время за пределами щита творился самый настоящий небольшой такой локальный Ад.

 Отправлено: 22.07.09 15:55. Заголовок: Одна голова – хорошо..

Одна голова – хорошо, две – радикальная мутация. Так уж повелось, что самые романтичные сказания менестрелей на практике являются ничем иным, как головной болью биологов. Если вам кажется, что дополнительный череп на родных плечах – автоматическое решение всех проблем, подумайте о мигреней и затратах на шляпы. Подумайте дважды, и решите наверняка – хотелось бы вам думать четырежды. Едва ли. Природа мудра, не смотря на свою пагубную страсть к экспериментаторству, тем не менее она не лишена чувства рационализма, и выбирая между красивым и полезным, чаще всего выбирает простое. Действительно. Еще ни одна лернейская гидра не добилась статуса доминирующего вида, а у нее даже не две головы, а целых семь. Видать, сложность конструкции – далеко не гарант успешного существования; и это не говоря о внутренней конкуренции и тяготах семейной жизни. Воистину, редкий из смельчаков захотел бы попасть под горячую руку создания, у которого, быть может, и две руки, но зато как минимум семь способов применения рукоприкладства. В самом деле, чем проще форма – тем больше шансов добиться в жизни пусть не процветания, но безусловно стабильности. Взять хотя бы бактерии – ничего не понимают, ничего не умеют, никакого не трогают, а имя им легион. Здоровая часть сознания Абраксаса Малфоя болезненно поморщилась. Грязнокровки похожи на бактерий – ничего не понимают, ничего не умеют, но, увы, всех трогают, а так же плодятся и множатся, словно взбесившиеся кролики. Впрочем, кроликам до бактерий ой как далеко. Кролики – создания безобидные. Все трения между человечеством и кроличеством решаются тихо, просто и эффективно с помощью разделочного ножа, нескольких граммов пряностей и аппетитного соуса. Абраксас Малфой не любил крольчатину. Разделанный кролик практически не отличим от разделанной кошки. Больная часть сознания Вальпургиева Рыцаря мучительно вздрогнула. Мысль была скверной. Мысль была до того скверной, что Пожиратель Смерти немедленно погнал ее прочь, взашей, пинками. Звучала она так: по сути разделанный аристократ ничем не отличим от разделанной грязнокровки: мясо, жилы, кости – специфический запах свежей крови. Разница только в способе приготовления. Нет, Абраксас Малфой не страдал каннибализмом (ведь все мы помним: грязнокровки – не люди) и не наслаждался. В его поместье, при всей инфернальной славе, не было ни прозекторской, ни мало-мальски выпадающей из общего ряда пыточной. Пыточная в доме Абраксаса Малфоя была очень заурядной пыточной – каменные стены, каменный пол и, собственно, все. Помнится, прапрадед Абраксаса, чье имя Малфой не желал произносить, как-то вздумал оборудовать пыточную по последнему слову маггловской моды, но был жестоко осмеян великосветским волшебным обществом и, в конце концов, все вселось к шутке. Самому Абраксасу никогда бы и в голову не пришло воспользоваться изобретениями магглов, потому что думал он своей единственной головой и полагался исключительно на старую добрую волшебную палочку, способную творить с человеческой плотью настоящие чудеса. Абраксас заскрипел зубами. Одна голова – хорошо, так, дементор задери, какого проклятия он решил прибегнуть к помощи Розье? Вальпургиев Рыцарь в теперь уже очевидном поражении, Леонарда, однако не винил, он винил грязнокровок и себя. Не стоило затягивать представление. Краткость – не просто сестра таланта, но и друг здоровья; которого, кажется, с сегодняшнего дня у Абраксаса Малфоя совсем не осталось.
Когда дом рухнул, Пожиратель Смерти рефлекторно окружил себя защитными чарами. Защитные чары продержались не дольше минуты и рухнули вслед за стенами. К счастью, этого времени было достаточно, чтобы уберечь голову Абраксаса от несанкционированного вторжения опорной балки. Малфой, заваленный грудой щебня, щепок и острых осколков пошевелился. Все тело невыносимо болело, ребра, вероятно, были сломаны. С трудом, не чувствуя ног и пошатываясь, Вальпургиев Рыцарь поднялся с пола. Мутным глазом осмотрелся, разорванный капюшон лохмотьями висел за спиной, левую часть лица невыносимо жгло – маска треснула и острые края впились глубоко в кожу, в мясо. Пахло паленым.
Абраксас сдержал стон. Любую боль можно стерпеть. Правда, не всякая боль терпится долго.
— Вот и поиграли, — зло шепнул он, высматривая среди локального хауса своих недавних соперников и, так называемого, соратника. — Замечательно. Avada Kedavra*!
Заклинание Малфой бросил точно, яростно и прицельно – как раз туда, где среди обломков мебели темнели жесткие волосы Софии Резерфорд. Несомненно Софии Резерфорд.
— Уходим! — вновь крикнул он, теперь уже Леонарду Розье, чья сгорбленная фигура обнаружилась в соседнем углу. — Немедленно!
Абраксас не был уверен, ждет их Фредерик Нотт, либо скрылся при первых признаках боя, но на всякий случай Малфой коснулся волшебной палочкой перстня и приготовился тотчас же аппарировать.

__________
* оценить

 Отправлено: 25.07.09 01:55. Заголовок: Вместо внятного отве..

Вместо внятного ответа, София только замотала головой, пытаясь вырвать плечо из пальцев Эммелин: под действием заклинания женщине казалось, что Вэнс собирается сделать с ней что-то ужасное и нехорошее, в сто крат хуже того, что хотят с ней сделать эти незваные гости, разрушающие ее дом... хотя, пожалуй, она никак не могла решить, кто же из них страшнее: подруга, Пожиратели или ощущение маленьких лапок на шее. Желание забиться в угол все нарастало, и потому Эммелин пришлось буквально тащить Софию к выходу из комнаты - поначалу Резерфорд отчаянно упиралась, однако едва женщины оказались у двери, страх внезапно пропал, будто и не было. Скорее всего, оттого, что в данный момент Пожиратели были заняты спасением собственной шкуры и направлять заклинание на Софию им было немного некогда. Резерфорд даже успела обрадоваться освобождению от кошмара наяву...
А потом на их головы рухнул дом. Загудели проседающие перекрытия, загрохотали складывающиеся стены, затрещала ломающаяся мебель - и со всем этим гулом разрушения слился крик Софии:
- Sphaera Defendo!
Защитный купол накрыл обеих женщин вовремя, потому что в следующее мгновение на них обрушились перекрытия здания. Резерфорд стойко выдержала первые и самые сильные удары, а потом ноги подломились и София повалилась на пол, инстинктивно закрывая голову руками, в безотчетной попытке защитить голову. Несколько камней пребольно ударили ее по спине, один попал по защищавшей голову руке, и Резерфорд тихо взвыла от боли - кажется, ей сломало палец. Еще какое-то время грохотали обваливавшиеся мелкие камни... а потом наступила тишина.
Несколько минут София лежала неподвижно, одновременно из-за того, что боялась пошевелиться, ожидая падения новой порции камней, и из-за того, что двигаться было чертовски больно: если она выживет, то Эмме придется порядочно похлопотать, сводя Резерфорд синяки... Эмма! Резерфорд буквально подкинуло: опираясь на дрожавший локоть она попыталась приподняться и оглядеться, чтобы понять, что же случилось с Вэнс, но в тот же момент воцарившуюся тишину разорвали слова непростительного заклинания, заставившиеся Софию вновь приникнуть к земле. Так значит эти ублюдки все еще живы - надо же, насколько живучей оказывается всякая пакость, вроде крыс, тараканов и Пожирателей Смерти.
Когда-то брат, к удивлению Резерфорд, подарил уже взрослой тогда Софии куклу: синеглазая фарфоровая девочка была удивительно похожа на Резерфорд цветом волос и чертами лица... разве что София никогда не носила таких воздушных, белых платьев, но в остальном сходство было поразительным. Как оказалось, поразительным настолько, что обманула даже Пожирателей - и кукла приняла смерть вместо хозяйки.
Но сама Резерфорд не знала, в кого было направлено заклинание: запорошенная каменной пылью, она свернувшись приникла к земле под обломком плиты, и, закусив губу, вслушивалась: тут ли еще нападавшие? Она убеждала себя в том, что они убили не Эмму - нет, не может быть, Эммелина там, под завалами, но жива... собственное поведение казалось Резерфорд трусостью, но она с отчаянием осознавала, что сейчас выдать себя равносильно смерти: ни она, ни Эммелина сражаться не способны. Возможно, Пожиратели и сами находятся в столь же плачевном состоянии, но София не желала проверять. Она лишь надеялась, что у Вэнс - выжившей, Вэнс - тоже хватит благоразумия затаиться на время.
А если заклинание все же предназначалось Эммелине...
Из прокушенной губы потекла кровь.
"Они пожалеют. Клянусь Мерлином".

*подчеркнутые строчки были ниспосланы Высшим Разумом в лице администраторов.